Курсант Его Величества

Императорский дворец мало напоминал современные постройки, хотя внутри имелись все реалии высокоразвитого общества, но они были скрыты за позолотой, лепниной и мрамором. Горианскому принцу, призванному для управления новообразованной империей пришелся по душе Версаль, здесь он и обосновался, определив место императорской столицы, и его наследники не спешили менять насиженного места. Так что дворец французских монархов теперь служил императорам, чьи корни уводили далеко за пределы галактики Млечный путь.

Впрочем, после нападения на Землю и боев за ее спасение, Версаль, как и множество других памятников архитектуры, пришлось восстанавливать, и это привнесло в его облик определенные перемены, но общий стиль был сохранен. Тогда вообще пришлось собирать жизнь из осколков, привыкать к новым условиями и реалиям. И если кто-то в Альянсе посмеивался над землянами, жившими под властью чужака, то сами земляне только пожимали плечами и с жаром кидались на защиту правящей династии. Если бы не горианский флот, самой планеты бы уже могло не существовать, в любом случае, людей на ней так уж точно. Так что горианец стал не узурпатором, а спасителем, который привел своих подданных на новую ступень развития и поставил вровень с другими высокоразвитыми цивилизациями. И пусть поначалу было сложно, но выжившие народы, в конце концов, перемешались, одарив своих потомков смешанными внешними признаками и именами. Они привыкли жить сообща в одном государстве, которое получило название по названию планеты: Гея – земля. И под властью пришельца, который оказался настолько мудр, что не привез в новую империю привычных традиций, а научился жить по традициям своих подданных, жить оказалось не так уж и плохо. Так что земляне любили своего императора.

Но новые традиции все-таки появились, и одной из них стал ежегодный прием для лучших выпускников военных и гражданских высших учебных заведений. Его Величество поздравлял и благословлял будущих светил науки, экономики, дипломатии и, конечно, новых героев Геи, которым предстояло отстаивать честь империи в сражениях среди звезд. И в этом году выпускников, отмеченных руководителями университетов и академий, собралось немало. Среди военных учебных заведений присутствовали: и ИВА, и Третья Космическая Академия. А вместе с выпускниками стояли в большой тронной зале и их родители.

Стоял среди гордых родителей и генерал Саттор. Он смотрел на своего сына, ощущая сумасшедшую смесь эмоций. Конечно, гордость! Рикьярд Саттор, родившийся и проживший первые годы на планете, где считали, что мир плоский, как блин, а их светило вращается вокруг них. И вот этот мальчик стал одним из лучших выпускников, и сейчас ожидал появление императора, чтобы из его рук получить офицерские погоны. И выглядел парень на загляденье. В парадной форме, подтянутый, с отличной выправкой, в белоснежных перчатках. Даже в носках начищенных ботинок можно было увидеть собственное отражение. Красавец!

А еще было смятение. Мальчишка вырос. Больше не было малыша с наивными глазищами и любовью к конфетам. Сладости парень, конечно, любил по-прежнему, но уже не округлял глаза и не выдавал с придыханием: «У-ух!». У него вообще появилось множество новых пристрастий, положенных молодому человеку его возраста: машины, девушки, хмельные встречи с друзьями. Рик стал самостоятельным, и выпускать его из крепких отцовских рук во взрослую жизнь не хотелось вовсе.

И была радость, что это он – Георг Саттор, сумел воспитать сына так, что за него можно было только гордиться. Да, был Кадетский корпус, была Академия, где парень провел большую часть своей жизни. Там его хорошо натаскали, и все-таки сын впитал ценности отца и следовал им, сделав своим жизненным девизом. Генерал оставался примером для мальчика с Танора на протяжении шестнадцати лет, и это дорогого стоило.

И был страх… Прославленный коммандер, не боявшийся самого черта, до одури опасался будущего. Он пережил полет сына на Адору. Чего ему это стоило, знала лишь Вселенная. А потом был проклятый бой с траорскими кораблями, когда Георг увидел гибель мальчишки. Как не свалился с инфарктом прямо в командной рубке, для генерала до сих пор оставалось загадкой. Он любил сына всей душой, прикипел к нему, прирос крепкими корнями, и увидеть его смерть оказалось настоящим ударом. А то, что Рик выжил тогда, коммандер считал истинным чудом. Он и по сей день с дрожью вспоминал тот день. А как ворвался в ангар «Пантер» после скачка, и вовсе до конца не мог вспомнить.

– Щенок! – прогрохотал генерал, хватая парня за грудки и с силой тряся его. – Зарвавшийся сопляк! Как ты смел ослушаться приказа? Как ты смел подставиться?! – орал на весь ангар коммандер, продолжая трясти сына так, что его зубы клацали раз за разом, и казалось, что голова вот-вот расстанется с телом. – В карцер до конца практики! Понял меня? Понял, раздолбай?!

После с силой рванул Рика на себя и сжал так, что захрустели кости. Георг отчаянно зажмурился, совсем забыв, что вокруг него замерли пилоты, боясь даже двинуться с места.