Курская битва. Перелом

Маршал Жуков в беседе с поэтом и писателем Константином Симоновым отметил, что советские военачальники учились на войне и выучились бить немцев, но это был длительный процесс. Изложенное показывает, что к середине 1943 года советское оперативное военное руководство еще мало чему научилось, по крайней мере собственный боевой опыт использовать не умело. Хотя к 1943 году в Красной армии был накоплен и систематизирован в виде нормативных документов значительный оперативный опыт управления крупными бронетанковыми соединениями и объединениями, однако на практике за два года войны боевое мастерство советских войск, в особенности их командно-штабного звена, практически не возросло, поскольку одни и те же недостатки и ошибки в организации боевых действий неоднократно повторялись в сходных условиях, показывая низкий уровень оперативной и тактической подготовки командиров и штабов. Причины этого скрыты в исторически обусловленном авторитарно-иерархическом стиле социального управления (заимствованном еще из Византийской империи), при котором система власти требует от руководителей высшего и среднего уровня не профессиональной организации результативной деятельности по установленным нормативным правилам, а безусловного следования воле и желаниям вышестоящих лиц (указаниям «сверху»). Так, Сталин рассчитывал на быстрое и успешное контрнаступление под Курском, и Рокоссовский с Ватутиным практически с первых же дней начала операции «Цитадель» использовали свои танковые армии для поспешных контрударов, невзирая на оперативную обстановку и написанные солдатской кровью директивы и указания по организации боевых действий танковых и механизированных соединений.

В итоге советские бронетанковые войска понесли такие потери, которые характерны для наступающей, а не обороняющейся стороны. Так, 3-й и 16-й танковые корпуса и отдельная 11-я гвардейская танковая бригада 2-й танковой армии (без учета приданного армии 19-го танкового корпуса), в которых к 5 июля 1943 года насчитывалось 456 танков, за период до 12 июля понесли общие потери в количестве 214 танков, из которых 138 машин было уничтожено⁷⁰⁴.

В составе 6-го и 31-го танковых и 3-го механизированного корпусов 1-й танковой армии в начале Курской битвы числилось 525 танков, из которых 418 различных модификаций типа Т-34 (в основном Т-34-76), а также более 100 САУ на базе танка Т-34 — всего 631 машина⁷⁰⁵. С учетом приданных сил общие потери этой армии за оборонительный период битвы, с 5 по 20 июля 1943 года, составили 954 танка и САУ⁷⁰⁶, а безвозвратные (исключая отремонтированные впоследствии машины) — 507 единиц бронетехники (~ 80 процентов от первоначального количества)⁷⁰⁷. Причем основная доля безвозвратных потерь приходится на штатные соединения танковой армии, например, безвозвратные потери

3-го механизированного корпуса составили 144 танка (из них 128 типа Т-34)⁷⁰⁸. По личному составу общие потери штатных соединений 1-й танковой армии за июль достигли около 13 тысяч человек, то есть примерно треть (~ 31 процент) от первоначального количества 41 648 солдат и офицеров, поэтому Михаил Катуков указывает, что после оборонительных боев на южном фасе Курского выступа главной задачей командования армии Стало восстановление танкового парка⁷⁰⁹. В ночь на 16 июля 1-я танковая армия была выведена во второй эшелон Воронежского фронта. На Обо-янском направлении ее соединения сменили пополненные дивизии 6-й гвардейской армии.

Соединения 5-й гвардейской танковой армии в период с 12 по 24 июля понесли безвозвратные потери в количестве 439 танков и САУ (из них 276 типа Т-34, 128 Т-70, 24 САУ), 87 орудий и 25 минометов всех калибров, а по личному составу общие потери армии за июль превысили 10 тысяч человек⁷¹⁰. С учетом боевого и численного состава танковой армии на 10 июля 1943 года (около 43 тысяч военнослужащих, 766 танков и САУ, 721 орудие и миномет⁷¹¹) уровень потерь по людям достиг приблизительно 23 процентов, по бронетехнике — 57 процентов, по артиллерии — 15 процентов. В связи с большим уроном Ватутин внес Верховному командованию предложение вывести 5-ю гвардейскую танковую армию в резерв на переформирование, что и было сделано в ночь на 24 июля⁷¹². Рубеж 5-й гвардейской танковой армии был передан дивизиям 5-й гвардейской армии.