Курт Сеит и Мурка

Сквозь слезы она заметила приближавшийся силуэт. Очертания человека в соломенной шляпе становились все четче и четче. Внезапно человек побежал к ним. Мюрвет вытерла слезы тыльной стороной ладони. Не может этого быть! Должно быть, Аллах смилостивился над нею. Женщина узнала Османа. Переводя дыхание, он подошел к ним и, опустившись на колени, спросил:

– Что случилось, дорогая Мюрвет?

Мюрвет все еще плакала.

– Что же могло случиться, Осман… Все пропало. Нас не приняли в санаторий. Сказали, что его уже не вылечить.

От слез она не могла плакать. Осман положил ладонь ей на плечо, успокаивая:

– Тихо, тихо. Все образумится.

Мюрвет вдруг стало интересно, что Осман тут делает.

– Что ты здесь делаешь, Осман? – спросила она.

– А что я могу делать? – ответил он. – Я был у вас дома, мне сказали, что вы направились сюда, и я последовал за вами. Когда я не нашел вас в санатории, то вернулся обратно.

– Он попытался сброситься с обрыва. Не знаю, как я его удержала. Было страшно, очень страшно.

Осман терпеливо ждал, пока женщина успокоится. Значит, Сеит устал настолько, что захотел умереть. Он не мог в это поверить. Этот человек, который бросал вызов всему на свете, сдался перед болезнью.

– Подожди здесь, Мюрвет. Я найду машину и вернусь.

Когда Осман вернулся, Сеит все еще был без сознания. Его аккуратно посадили в машину. Всю дорогу Осман с Мюрвет смотрели на то, с каким трудом Сеит дышит. Мюрвет больше не могла плакать, она только слабо всхлипывала. Она видела, что порой муж не мог вдохнуть. Тогда сердце ее сжималось еще сильнее, и она злилась на то, что в мире не осталось никого, кто мог бы ему помочь.

Тот вечер Сеит провел в бреду. Утром ему будто бы немного полегчало. Они с женой не говорили о том, что произошло днем ранее. Соседка принесла им одну пеламиду – ее муж вернулся с успешной рыбалки. Мюрвет очень обрадовалась и чуть не расцеловала руки доброй женщины. Она тут же почистила рыбу и пожарила ее. Выложив на поднос немного зелени, она поставила на него стакан лимонада. Врачи и лекарства уже не могли помочь Сеиту, но женщина верила в то, что рыба пойдет ему на пользу. Когда Сеит увидел ароматную рыбу, глаза его загорелись. Мюрвет помогла мужу сесть. Он с аппетитом смотрел на тарелку. Последние два дня ему хотелось есть. Ему казалось, что он приходит в себя.

Вот уже долгое время Мюрвет приносила домой из Ортакея лед. Дробя его на мелкие части, она держала воду и лимонад холодными для Сеита.

Она не хотела оставлять мужа дома одного, однако знала, что, если пропустит работу хоть на пару дней, ее место тут же займут. Единственное, что Мюрвет могла сделать, – это отпроситься на один день за собственный счет.

Сеит, лежа в постели, раздумывал над тем, сколько еще его жена сможет тащить на себе столь тяжелую ношу. Он больше не хотел этой бесполезной, отягощавшей других жизни.

Сентябрь выдался дождливым и промозглым. Жизнь в садах угасла, окна закрылись. Зима наступила рано и грозилась быть суровой.

Однажды Мюрвет, вернувшись домой вечером, поняла, что настало время растопить печь. Но Сеит запротестовал:

– Я не могу дышать, Мюрвет. Пожалуйста, не разжигай ее.

Потянувшись к окну, мужчина попытался приоткрыть его. Впрочем, Сеит знал, что сил не хватит, однако стеснялся попросить помощи. Мюрвет распахнула ставни. Сеит вдохнул влажный дождливый воздух. Мюрвет забеспокоилась.

– Не простудись, Сеит!

– Мне уже некуда простужаться.

Он оперся руками о карниз и, высунув из окна голову, весь вечер вдыхал прохладу. Конечно, легче ему не становилось, однако он все еще мог чувствовать свежий воздух и вдыхать его.

Его страдания увеличивались с каждым часом. Он не знал, как облегчить их. Не знал, приподнять подушку или же опустить ее, не знал, лечь ему на бок или же на спину. Да и не мог знать. Что бы он ни делал, мокрота и сгустки крови, которые он отхаркивал при каждом приступе, не давали ему покоя. Мюрвет, делавшая все, чтобы помочь мужу, понимала, что никак не сможет изменить ситуацию.

Однажды вечером женщина поправила подушки мужа, напоила его водой, пожелала ему спокойной ночи и собиралась уходить. Они с Шюкран спали в соседней комнате. Когда Мюрвет поднялась с тахты, она почувствовала, как ее запястье сжала рука Сеита. О, эти сильные умелые руки, столько раз ласкавшие и обнимавшие ее… Сейчас они исхудали, ослабели. Мюрвет подумала, что муж хочет попросить ее вновь открыть окно. Женщина потянулась к ставням, но Сеит привлек ее к себе и усадил рядом.

Сентябрьский лунный свет, сливаясь с отблесками фонарей, бродил по их лицам. Какое-то время оба молчали. Сеит продолжал сжимать руки жены в своих ладонях. Их глаза привыкли к темноте. Они могли различить друг друга благодаря свету, лившемуся из окна. Два усталых лица, повернутые друг к другу. Лица двух влюбленных, знавших, что выхода нет. Сеит волновался за будущее Мюрвет. Он сглотнул. Постарался сжать, сколько было сил, ладони Мюрвет. А затем приложил их к своей груди.

– Мурка, ах, моя маленькая Мурка…