Куртизанка

И как Волк отплатил за щедрость такого человека? Он покинул своего хозяина, когда тот больше всего нуждался в нем, Волке, и теперь что-то ужасное случилось с Реми. Капитан, который отправлялся за своей красавицей возлюбленной, был совсем другим человеком, нежели тот, что вернулся обратно в их каморку. Реми всегда держался гордо и прямо, в нем неизменно чувствовалась военная выправка. А теперь вокруг него питал дух поражения, он отстегнул пояс и равнодушно бросил клинок на пол с совершенно не свойственной ему небрежностью. Хороший солдат всегда тщательно заботится о своем оружии, а капитан не кто иной, как настоящий солдат.

По крайней мере был таковым, пока не последовал за красавицей Габриэль в то дьявольское поместье, Мезон д'Эспри. Волк вздрогнул от тревожной мысли, что капитан стал жертвой проклятия ведьмы, хотя Реми и отрицал это.

Когда Николя снимал рубашку, Волк с тревогой оглядел его широкую спину, страшась увидеть там ведьмины отметины. Он вытянул шею, чтобы попытаться рассмотреть состояние другого бока Реми. Стараясь изо всех сил, он потерял равновесие и свалился на стол. Свеча полетела на пол, но он успел схватить ее на лету, и горячий воск выплеснулся ему на руки.

— Вот проклятие, — буркнул Волк, вздрогнув от боли.

Суетливость Волка вывела капитана из черного тумана, который окутывал его.

— Чем, дьявол тебя разбери, ты там занимаешься? Чего ты все разглядываешь? — прорычал он, кидая раздраженный взгляд через плечо.

— Ничего, сударь.

Волк торопливо поправил свечку. Он отер воск с руки, потом облизал обожженное место. Реми обычно был очень сдержанным человеком, но с тех пор, как он возвратился, его терпение держалось буквально на волоске.

— Гм-м… капитан. Я… мне самому противно говорить об этом, — рискнул Волк. — Но старая тетушка Полин, ближе у меня никого и не было, она вроде как вместо матери, рассказывала мне, что, когда на мужчину нападет дьявол в женском обличье или его проклянет ведьма, у него обычно появляется дополнительный сосок. И я только боялся, вдруг…

— Уф, чтоб тебя… так и растак! — Реми пробурчал неистовое ругательство и развернулся к Мартину.

Сильная, с рельефно вступающими мускулами грудь капитана была испещрена шрамами от множества ран. Такое количество ударов не каждый смертный сумел бы вынести. Но у капитана по-прежнему оказалось всего два соска, как у любого нормального человека. Волк вздохнул с чувством глубокого облегчения.

— Ну, ты удовлетворен? — потребовал ответа Реми, широко раскинув руки. — Никаких новых сосков. Меня не кормил грудью дьявол, и не проклинала ведьма. Я даже не приближался к Мезон д'Эспри. Я просто ждал во внутреннем дворе, пока не появилась госпожа Шене. Ну а теперь кончай со всей этой треклятой дуростью и ложись спать.

— Это что, дурость — бояться за друга? — Волк выпрямился с видом человека, оскорбленного в своих лучших чувствах. — Забери меня чума, пусть лучше я буду самым последним дурнем, но я предпочел бы сотню раз погибнуть, пусть в мою задницу воткнутся тысячи горячих шипов, чем…

— Ах, Мартин, пожалуйста, — прервал его речь Реми. — Давай сегодня обойдемся без твоих тирад. Я смертельно устал, чтобы их выслушивать. Я же сказал тебе, со мной все в порядке. И успокойся на этом.

— Ладно, сударь, — проворчал Волк.

Но когда он стягивал с себя безрукавку, его губы вытянулись в упрямую линию. Он явно не успокоился на сим. Пусть ведьма и не накормила грудью капитана, но что-то с ним творилось неладное.

Реми присел на край лежанки, чтобы стащить с себя башмаки. Его глаза глубоко запали и потемнели от боли, совсем как после тех ночей, когда он судорожно просыпался от очередного своего кошмара. Волк постелил себе шерстяное одеяло на тюфяке, стараясь понять причину мрачного настроения, в котором пребывал его капитан. Он коротко вздохнул, когда неожиданная догадка озарила его.

Вот уж меднолобый, тупоголовый, ослиная он голова. Капитан не заходил в этот проклятый Мезон д'Эспри, но его возлюбленная как раз туда-то и заходила. Волк бросил на Реми взгляд, в котором чувствовалось сострадание, смешанное с упреком.

— Ах, сударь! Вам следовало бы рассказать мне.

— Рассказать тебе? Что? — пробурчал Реми, стягивая первый башмак.

— О вашей возлюбленной. Красивой и безрассудной Габриэль. Она заходила в тот проклятый дом, и теперь что-то ужасное случилось с нею?

Капитан подтвердил подозрения Волка, застыв при упоминании о госпоже Шене. Потом с силой стянул башмак и швырнул его в угол.

— Она не моя возлюбленная, и тебе незачем волноваться о ней. С ней все в полном порядке. Если и есть что-то в жизни, в чем она преуспела, так это в том, что прекрасная и безрассудная Габриэль вполне научилась о себе заботиться.

Никогда раньше Мартин не слышал столько едкой горечи в голосе Реми.

— Прошу прощения, капитан. Я не понимаю.

— Это я должен просить у тебя прощения. — Реми поднял другую ногу и стал стягивать второй башмак. — Когда я посылал тебя найти для меня эту женщину, мне следовало предупредить тебя. Госпожа Шене — сама ведьма.