Кусочек желания

— Фанька! — зло проревел Хафейн. — Ну всё, держись, жабья морда, сейчас я тебя в салат нашинкую!

Пустынник, окончательно потеряв голову, выхватил саблю и ринулся в атаку, намереваясь непременно выполнить своё обещание. Линдворм снова выпустил облако, преграждая ему путь. Хафейн задержал дыхание, намереваясь пройти сквозь преграду, и вдруг в удивлении понял, что не может сдвинуться с места.

— Остынь, — забыв про свой варварский акцент, сказал Урлог, вовремя успевший сжать жителя пустыни в своих могучих объятиях. — Не слышишь разве, что она просто спит?

И в подтверждение слов эльфа до ушей Хафейна донёсся громкий храп, издаваемый горе-воительницей.

Ренигоб тем временем с интересом обнюхивал её тело, попутно подцепив когтем отлетевший в сторону мешок, откуда тут же высунулась морда хомяка.

— Монстр, — флегматично произнёс Зернопуз. — Ты съесть меня хочешь? Ну, давай же, ешь, всё равно мне две недели жить осталось. Хотя какие две недели? Ведь ты же меня сейчас растерзаешь, значит, две минуты. Пойду подремлю, может, за оставшиеся мгновения жизни я сумею во сне познать сущность хомячьего бытия.

И больше не обращая внимания на окружающую действительность, зверёк спрятался обратно в сумку. Болотный змей удивился.

— У кого-то есть иммунитет к моему яду. Как интересно! А из него может получиться вкусное блюдо?

— Из хомяка? — презрительно скривился повар. — По-моему, это плохая идея. Лучше подумай о том пиршестве, что ждёт нас сейчас! — и он махнул рукой в сторону приключенцев.

— А давай попробуем из него, — стал канючить Ренигоб, на этот раз кивнув головой на уснувшего коня.

— Истинный вкус имеют только те блюда, что приготовлены из разумных созданий, — наставительно сказал повар. — А хомяки и лошади к таким не относятся. Когда же ты, наконец, поймёшь это, повелитель?

Урлог и Хафейн внимательно следили за этим диалогом, готовясь к скоординированной атаке. Верениен наложила стрелу на тетиву, а на ладони Арледы пылал огромный огненный шар, готовый сжечь всё на своём пути. Басс уже набрал воздуха в грудь, собираясь запеть предсмертную песнь, но вдруг вперед выступили Ефсий и Пэтти. Каждый из них жевал морковку, заботливо припасённую хоббитом ещё во время сборов на поляне разбойников.

— Этот хомяк каждый раз сбавляет себе срок жизни, — проворчал толстяк, косясь на сумку Фаньки, но тут же принял серьёзный вид и произнёс во весь голос. — Великий Ренигоб, судя по Вашим речам, Вы являетесь умнейшим представителем своего племени, и я искренне удивлен, что для существа, обладающего таким разумом, разбирающегося во вкусовых оттенках кушаний и придающего им большое значение, готовит какой-то наглый шарлатан, бессовестно выдающей себя за гения кулинарного искусства!

— Ты кого обозвал шарлатаном, жирдяй?! — яростно завопил повар. — Я — Тормазино Дель Быдло, самый лучший повар императорского двора Инлосса!

— Ты и императрицу кормил хоббитской печёнкой и эльфийскими почками? — удивился Пэтти.

— Если бы…, - сжал кулаки Тормазино. — Если бы лицемеры, утверждающие дворцовое меню, лишь раз позволили мне включить в него хоть одно кушанье, сделанное из представителя разумного народа, сами бы потом не смогли от него оторваться. А так ведь даже не разрешили приготовить на пробу! И из-за тех жалких ханжей, подобных вам, неспособных понять и принять истинное мастерство, я был вынужден бежать на эти болота, бросив всех своих учеников и оставив на произвол судьбы школу, которую сам основал!

— Проще говоря, тебя выгнали как последнюю бездарность, — подытожил пламенную поварскую речь Ефсий. — И услугами такого посредственного кухаря, коего даже язык не поворачивается назвать кулинаром, Вы всё это время пользовались, великий Ренигоб.

— Ну, я не знаю, — смутилось чудовище. — Мне казалось, что он довольно вкусно готовит.

— Я верю, что он готовит довольно вкусно, но меня удивляет, как Вы, столь мудрый, не смогли понять, что для правильной оценки работы повара, надо отведать не только его блюда, но и блюда его коллег или конкурентов, чтобы сравнить. А вдруг кто-то другой откроет для Вас настоящий вкус пищи, Вы напрочь забудете всё то, что ели ранее, и даже не захотите о нём вспоминать?

— Не слушай его! — зарычал разгневанный Дель Быдло. — Что этот мясной курдюк может знать о кулинарии?! Только я, лично готовивший для трёх императоров и императрицы, единственный, кто знает о еде всё!

— Я — старший магистр Ордена Повелителей Калорий, — сурово начал Ефсий. — Наш Орден с незапамятных времен занимался сбором сведений о продуктах питания. Мы изучали их, комбинировали вкусы, сочетали несочетаемое и создавали из несъедобного съедобное. Могу заверить, если кто и знает о еде всё, так это только мы! А этот юноша, — маг кивнул головой на Пэтти, уже прикончившего морковку и полезшего за второй. — Принадлежит к народу, для которого приготовление пищи — не средство утолить голод, а образ жизни. Так что на твоё заявление, что мы не понимаем кулинарное мастерство, я могу ответить аналогичными словами: это ты его не понимаешь!