Кусучий случай, или няня для обреченного

— Ваше Величество, — прошептал бородатый, не поднимая глаз.

— Где? — перепугалась и удивилась я, обернувшись на дверь. — Ребята, не шутите так.

— Ваше Величество, — послышался голос безбородого. Он замер, не поднимая глаз. — Принц поел, поиграл…

— С вами все в порядке? Если на меня надели шубу, то это еще не значит, что в довесок к ней идет государство! — удивилась я.

Волки снова переглянулись.

— Прекратите! Шубу нужно будет вернуть. Мне ее просто дали, чтобы я дошла до комнаты! — заметила я, придерживая драный корсет. — А то в процессе охоты пострадало одно бальное платье. Если можете, передайте шубу назад, а я пока в обычное платье переоденусь! А то неловко получилось…

— Назад?! — ужаснулись волки. — Да он тебя за такое растерзает! Он только что объявил вас своей невестой!

— Фто-о-о-! — поперхнулась я кусочком овощей.

— Это древняя традиция… — наперебой начали волки. — Мы хотели тебе рассказать, но были уверены, что до такого не дойдет!

— Я что? Настолько плохо выгляжу? — спросила я, пытаясь снять чужие меха.

— Не снимайте! — взмолились волки, глядя на меня. — Иначе это будет расценено, как отказ. А они отказ не прощают!

Глава восемнадцатая. Нет, уж лучше тайной наложницей!

Я сделала глубокий вдох, обычно спасающий чью-то жизнь.

— Малыш, — нежно шепнула я на ушко Титикаке, который упорно решил закончить начатое дядей.

— Друзья мои, — очень добрым голосом произнесла я, глядя в желтые глаза волков. — Я теперь как бы невеста, да? Я имею право приказывать? Видимо, да. Так вот! Я не приказываю! Я требую, чтобы вы мне составили справочник туриста, где бы были указаны все традиции вашего королевства!

— Что такое «туристы»? — спросили меня. — Мы скоро сами будем требовать, чтобы вы составили список слов, которые вы употребляете!

— Вам как? Отдельно цензурные? Отдельно нецензурные? — спросила я, затыкая малышу ушки и тут же сообщив, что такое «туристы».

— А что такое горнолыжный курорт? — спросили у меня с явным любопытством.

— Это когда люди спускаются вниз с горы на лыжах! — пояснила я, погладив мое пушистое сокровище по непоседливой попке.

— Это такая казнь… Как у нас… — шепнул безбородый бородатому. — Ну, помнишь? Тебя привязывают к палкам и спускают с горы.

— Понял, понял! — закивал бородатый.

Я так понимаю, что в этом суровом мире сборная по синхронному плаванью до этого была революционерами. И учатся они плавать синхронно с камнем, привязанным к ногам.

— Хорошо, мы постараемся. Но на это уйдут годы! — заявил бородатый. — Это очень древнее государство!

— Я бы даже сказал, десятилетия! — согласился безбородый. — Вы согласны ждать столько?

— Понятно, — выдохнула я. — Давайте про шубейку!

Вот надо ж было! Если бы подруга выходила замуж за каждого, кто дарил шубу, то ее кот, гадя в ботинки, с удивлением замечал, что они быстро меняются!

— Расскажите, все как было, — заметил бородатый. — Просто шуба еще может означать…

Мои глаза округлились! Она еще что-то означает?

Я начала свой рассказ, вспоминая, как его величество резко остановился.

— Знаешь, если бы ты согласилась стать «тайной наложницей» и отдалась ему, то короны ты бы никогда не увидела, — переглянулись волки. — На наложницах никогда не женятся. Они навсегда остаются наложницами. Особенно «тайные».

1.1

— Ага, настолько тайные, что весь дворец знает и может безошибочно показать, кто тут самая тайная любовница! — заметила я, видя, как Титикака устраивается в чужой шубе.

Он блаженно терся об нее. Я с подозрением провела рукой по меху, проверяя, нет ли здесь традиции, пускать надоевших родственников на шубы. Вроде нет. Хотя, кто его знает!

Если что, из меня получится так себе шуба. Если все — таки решат пустить меня на шубу, то пусть предупреждают заранее. Чтобы я смогла отрастить шерсть на ногах!

— Не всегда. Иногда даже о наличии любовницы не догадываются даже особо приближенные, — заметили волки.

— Погодите, если бы я поддалась неземной страсти, то осталась бы тайным носочком, который периодически меряют втайне от законной супруги и остальных? — ужаснулась я.

— Мы немного не поняли, — вздохнули волки, пока Титикака всосался в шубу ни на жизнь, а насмерть. Она мял ее когтями и блаженно посасывал.

— Хорошо, я была бы влажной салфеточкой, которой втайне вытирают… — начала я, вспомнив, что в другом мире. Очень трудно, когда ты привык к одному, а тут совсем другое!

— Я понял вас. Да, — кивнул бородатый.

— Отлично, — согласилась я. — Мне теперь до свадьбы в шубе бегать? Или можно будет мыться без нее? Нет, просто если свадьба летом, я сама слегка озверею! По жаре ходить в шубе! — возмутилась я, втайне поражаясь.

Он решил на мне жениться! Не может быть! Я еще не знала, радоваться или плакать. «Давайте будем радоваться тихо!», — посовещались душа, разум и сердце. И утащили тихую радость куда-то в глубины души.