Кусучий случай, или няня для обреченного

— И теперь положение обязывает его величество относиться к вам как к невесте, — пытались объяснить волки. — А не как к наложнице. Вы имеете право стоять рядом во время церемонии. Вы имеете право не делать поклоны в его присутствии… Вы имеете право появляться рядом с ним в открытую и сопровождать его везде…

— Он хоть не замерзнет? Или у него шуб на целый гарем припасено? — спросила я, рассматривая дорогую вышивку. И счастливого Титикаку, который сожрал уже половину.

Мне не ответили.

— И что дальше? Могу ли я снимать эту шубу? — спросила я.

— По древней традиции, если кто-то увидит вас без нее, то это будет означать, что вы опорочили свою честь, — заметил бородатый.

— Я сегодня чуть не опорочила не только честь и совесть, — заметила я, вспоминая поцелуй. У меня до сих пор от него колени трясутся.

— Так что в ваших интересах, оставаться в ней до свадьбы, — объяснили мне волки. — Тут дело не сколько в шубе, а сколько в запахе… Это древняя традиция. У нас, например, мужчина волк дарит понравившейся девушке свою одежду, которую невеста обязуется носить… Чтобы на ней остался его запах. Это означает, что она теперь принадлежит ему!

1.2.

— И все определяют это по запаху! Да? — удивилась я, принюхиваясь к себе. Скажем так, я не понимала ничего. Ну шуба, как шуба. Пахнет шубой!

На меня смотрели так, словно уже догадывались, как я таскала у своих несостоявшихся женихов носки и рубашки. Правда, чистые, но все же! Судя по запаху, на меня претендовал порошок и кондиционер для белья!

— О, запах будет! Это я вам обещаю! Мне уже жарко! — заметила я, глядя на горящий камин. Если раньше он казался мне лучшим другом, то сейчас, в свете помолвки, моим злейшим врагом.

— А кого я хоть ношу? — спросила я, проверяя рукой мех. — Чей мех?

— Это мех первого зверя, убитого его величеством, — гордо заметили волки. — Вот. Я тоже ношу своего первого зверя. И брат носит!

Я посмотрела на коврики из Икеи, и вздохнула.

— И однажды, наступит день, когда мы подарим это своим невестам! — обрадовали меня. — Так что первый убитый зверь всегда ценен! Ладно, мы пойдем…

Волки покинули свой пост и собрались возле двери, поклонившись.

— Давайте без церемоний, — выдохнула я, глядя на целиком довольного моей помолвкой Титикаку. Вот, кто-кто, а он был просто в восторге, валяясь в шубе и намекая, мол, мама, выходи замуж почаще!

— И как мне теперь помыться? Хорошо! Спрошу проще! Как мне снять это платье? — проворчала я, решая, что делать с камином.

— Так, Титикака! Мама пытается снять платье, которое порвал Титикака- старший, — усмехнулась я, пытаясь стянуть его вниз. Что-то в платье хрустнуло, и оно упало на пол.

— Есть такая высокая мода, — заметила я, глядя на белоснежную шубу с роскошным мехом. — Шубу в трусы заправлять!

Я провозилась со стрингами и шубой, наматывая ее по обе стороны от бедер.

— О, как хорошо, — простонала я, глядя на босые ноги. — Так! Куда вываливаешься!

Мне пришлось заправлять шубу снова. В белой роскошной шубе и трусах я выглядела, как развратная Снегурочка с очень взрослого корпоратива.

— Первый зверь, убитый на охоте становится шубой… Отлично! Давай мы будем думать, что та мышь, которую ты поймал у нас дома, все-таки выжила! — заметила я, вспоминая, как придя домой обнаружила по приходу дохлую мышь. — Мы будем думать, что она просто так уснула. С оторванной головой… И все мышки так спят! А то невеста будет очень рада, когда ты будешь дарить ей … варежку из мыши!

Я представила, как вырастает мой Титикака, становится таким же красавцем, как его дядя, как видит красивую девушку, охотится на нее, а потом достает варежку из мыши: «Все, теперь ты моя невеста!». Я не хочу видеть лицо девушки в этот момент. Особенно, если она хорошо знает местные традиции!

1.3.

Я расхаживала вокруг купальни, мечтая принять ванну.

— Так, малыш, — прошептала я. — Стой на стреме! Сейчас мама сходит в туалет и примет ванну. Если что — рычи!

— Куда-а-а-а! Куда-а-а! — читалось в сонных глазах Титикаки, обнимающего двумя лапами растерзанную подушку. — Куда-а-а исчезла моя мягкая шу-у-убка…

Я зашла в ванную, как вдруг дверь чуть не вынес Титикака. Он был уверен, что мама идет на свидание к белому другу.

— Посиди пока в комнате. Одну минуточку! — взмолилась я, закрывая двери на погнутый королевской стражей засовчик.

— Погоди, — прошептала я, пытаясь закатать шубу повыше. — Мама сейчас вернется!

Я сидела и думала. Нет, ну мог бы подарить мне какую-нибудь варежку из мыши! Я бы носила ее на шее! Или в кармане! Нет! Шуба!

«Ха-ха!», — помирала судьба, просто валясь от смеха.

В памяти всплыл мой собственный голос.

— Нет, не всем же шубы и бриллианты! — спорила я с кем-то из девчонок по телефону. — Я, может, тоже хотела бы, чтобы мне шубу подарили, а не чахлый букет тюльпанов и открытку «С женским днем!». Но вот! Стоит в вазе! Дорог не подарок! Дорого внимание! Какую? Да, красивую, в пол… Эх, давай не будем мечтать о несбыточном! Белую… Чтобы прямо белую-белую… Нет, норковую я не хочу! А что за белый зверек такой?

«Ой. Не могу!!!», — ржала судьба, заставив меня скрипнуть зубами.