Кусучий случай, или няня для обреченного

— Ты пришла мне сказать об этом? — одна бровь поднялась наверх, а вторая осталась на месте.

— Да, я посчитала, что начинать брак со лжи нельзя… — прошептала я, осторожно прикасаясь к его руке, словно поглаживаю ее, почти не касаясь.

Повисла тишина.

— Можете делать со мной, что хотите, — опустила я голову и стиснула зубы.

1.8

— Поверь мне, — внезапно послышался голос возле моего уха. — До завтрашней ночи ты была девственницей…

У меня от этих слов внутри что-то екнуло.

— Главное, — рука, которая опиралась на дверь исчезла. А от меня отошли на безопасное расстояние, обнажая спину с со шрамом в виде росчерка огромных когтей. — Чтобы именно до ночи…

— А как же простыня? — спросила я.

— Простыню показывают родственника невесты, — усмехнулось его величество, стоя ко мне спиной. — И самое важное, чтобы простыня была не окровавленной… Это означало, что чудовище способно сдерживать свою чудовищную страсть, не искалечив на радостях молодую жену.

— Понятно, — вздохнула я, понимая, что сплю и вижу, когда мои губы нежно прикоснуться к каждому шраму, словно пытаясь залечить старые раны их своей любовью.

— И… — внезапно схватили меня за руку, когда я хотела уже выйти. Меня дернули обратно в комнату. Жадные когти впивались к полотенце, перебирали его.

— Я устал от предательства… Спасибо за честность… — когти сжались, а моего плеча коснулся едва ощутимый, ускользающий поцелуй. Когти оставили сладкие царапинки на моей спине.

А потом меня вытолкали за дверь.

С легким сердцем я вернулась в комнату. В комнате пировал Титикака. Роскошные приборы валялись на полу, а маленький вредный пушистый принц стаскивал огромный кусок мяса с тарелки. Казалось, кусок был больше его самого.

— А ты дай и отойди! — намекал его воинственный вид. Кусок шлепнулся на пол и маленький «пушнопопый хыщник» потащил его на охоту.

Я лежала и наблюдала, как малыш обходит кусок со всех сторон и пытается красться… Он в точности повторял действия папы, чем умилял меня до безобразия. Подскочив к куску, он лизал его и отскакивал.

Я лежала на кровати, гладя одеяло, словно репетируя, как буду гладить чужую спину. У любви нет границ. А для тех, кто их нашел, у меня плохие новости…

— Шлеп! — шлепнулся на меня кусок мясо. А потом сверху на бутерброд мама-мясо упал юный охотник. За что был пойман и затискан.

— Вот совести нет совсем? Да? — спросила я, поднимая малыша на вытянутых руках. — Как показать папе, так все, извините, вы не по адресу. А как прыгать на маму, так вот он я, красавец!

Мы немного придремали. Я обнимала Титикаку. Он обнимал жеванный кусок мяса, выпавший у него изо рта.

Послышался скрип открываемой двери.

В комнату вошла та самая служанка, которой я однажды спасла жизнь. Пока она ползала по полу, я заметила на ней знакомую шкуру. Где-то я ее уже видела! Ну конечно! На плечах младшего волка! Неужели? Он тоже решил жениться? Вот так новости!

— Поздравляю, ваше величество! — улыбнулась волчица, собирая остатки Титикакиного пиршества.

— Я тебя тоже поздравляю! Когда это вы успели? — с улыбкой ответила я, глядя на шкуру, которая прикрывает ее плечи. Волчица покраснела, пряча глаза.

— Я смотрю, будущая королева уже немного знает наши обычаи, — вежливо и учтиво заметила волчица, не скрывая смущения. — Я пришла пригласить вас, Ваше Величество, выполнить еще один брачный обычай. Так делают все женщины перед свадьбой. Они должны отнести дары оракулу и попросить его завтра скрепить ваши узы навсегда.

— А можно я никуда не пойду? — взмолилась я, глядя на увесистый сборник маразмов, лежащий на одеяле.

— Как вы не пойдете? — ужаснулась волчица. В ее руках была корзинка. — Если вы не пойдете, то брак будет несчастливым! Вы умрете раньше, чем ваш жених! И не просто умрете, а еще и состаритесь! Вам нужно умилостивить древнюю магию, чтобы она даровала вам очень долгие годы жизни…

— Хорошо! — согласилась я, стекая с кровати. Нацепив платье и кутаясь в шубу, я нехотя встала. Ненавижу древнюю магию!

— Пусть тогда братья посидят с принцем! — заметила я, глядя на сонного Титикаку.

— Нет, что вы! — замотала головой волчица. — Ни в коем случае! Мужчины об этом знать не должны! Это — женский ритуал! Принца взять можно! Он еще маленький.

Глава двадцать девятая. За маму! За ногу!

— А он обязателен? — спросила я, осторожно листая старинную книгу, в поисках обычая. И правда! На одной из страниц были изображены девушки, стоящие возле оракула. Все! Теперь не отделаешься!

— Обязателен, ваше величество, — вздохнула служанка, показывая корзину.

— Хорошо, только малыш остается здесь, и… — замялась я.

Лень говорила, что тащиться куда-то среди ночи — плохая идея. Но если того требует обычай, то придется.

— Я боюсь, его не с кем оставить будет, — послышался голос служанки.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — усмехнулась я. «Ну не на-а-а-адо….», — гнусаво упиралось что-то внутри.

За дверью не было никого, кроме младшего, спящего ковриком. При звуке открываемой двери, он повел ухом и вскочил.

— Посиди с малышом, а я пока схожу… — начала я, размахивая корзинкой, как Красная Шапочка.