Кувейт. Мозаика времен

Кувейтская бухта, повествует А. Адамов, считавшаяся лучшей на всем Восточном побережье Аравийского полуострова, заставила заговорить о себе в начале XX столетия всю европейскую печать. Причиной тому — «проект Германии обратить ее в конечную станцию Багдадской железной дороги»[323]. Надо сказать, замечает А. Адамов, что проект немцев ни оригинальностью, ни новизной мысли не отличался. «Германские инженеры пошли по следам английских железнодорожных строителей», Ф. Чеснея и сэра Эндрю. Еще в 1872 г. они, по словам лорда Керзона, «наметили этот арабский порт» в качестве конечного пункта «задуманной ими, но не проложенной железнодорожной линии», идущей от сирийского города Александретта — через Алеппо и Багдад — до Персидского залива[324].

Великобритания, пишет А. Адамов, «давно и по достоинству» оценила все выгоды обладания Кувейтской бухтой, «морскими торговыми воротами», через которые товары с Восточного побережья полуострова поступали в Центральную Аравию. Но что еще важнее, говорит дипломат, так это то, что Кувейтская бухта «командует над входом в Шатт-эль-Араб», находясь всего в 82 километрах к юго-западу от Фао[325].

Излагая в одном из своих посланий британским колониальным властям в Индии суть позиции Лондона относительно Багдадской железной дороги, министр иностранных дел Англии лорд Лэнсдаун писал (22 января 1902 г.) следующее. Наша позиция по данному вопросу сводится к тому, что мы не будем препятствовать осуществлению этого проекта, если британский капитал получит в нем долю, равную, по крайней мере, той, которой будет владеть держава-разработчик проекта. Притом не только в самих работах по прокладке железной дороги и в заказах на поставки строительных материалов, но и в управлении ею[326].

В 1907 г. Британия ясно дала понять Германии, что готова была бы принять участие в сооружении Багдадской железной дороги при условии, что английский капитал получит право, гарантированное правительством Германии, на строительство и обслуживание одного конкретного участка этой дороги — от Багдада до побережья Персидского залива[327].

Впервые вопрос о прокладке железной дороги в Месопотамию поднял, к слову, фельдмаршал Горацио Герберт Китченер, британский военный деятель, граф, барон и виконт (1850–1916). Начинал свою карьеру этот яркий представитель британской колониальной эпохи службой в военной разведке. Работал под прикрытием вице-консула в Кастаману, в Северной Анатолии (1879). Впоследствии командовал британской кавалерией в Египте (1882). Занимал должность губернатора Суахима (Восточный Судан), а также генерал-адъютанта египетской армии. Руководил британской армией (1900–1902) в англо-бурской войне. Был главнокомандующим английскими войсками в Британской Индии (1902–1909) и членом Совета обороны Британской империи. В 1911 г. получил назначение на должность политического агента и генерального консула в Египте, и стал фактическим правителем этой страны. В годы Первой мировой войны управлял военным ведомством Англии. В июне 1916 г. отбыл с визитом в Россию. Крейсер «Хэмпшир», на борту которого он находился, подорвался на мине (5 июня), установленной германской подводной лодкой.

В 1907 г. шейх Мубарак сдал в аренду, навечно, британскому правительству земельный участок на побережье в районе Шувайх, что в двух милях на запад от города Эль-Кувейт (за 6000 рупий в год). Это обеспечило английский флот удобной якорной стоянкой в северной части Персидского залива. При заключении договора шейх Мубарак настоял на включении в него статьи о признании английским правительством статуса Кувейта (в тогдашних границах шейхства) как независимого удела во главе с шейхом Мубараком, его преемниками и наследниками из семейства Аль Сабах. Англия, согласившись с тем, что только шейх Мубарак, его наследники и преемники, и только они, управляют всеми внутренними делами Кувейта, в том числе связанными с портовыми и таможенными сборами, обязалась никаких пошлин и платежей на арендуемой ею у Кувейта территории не взимать. Вместе с тем сохранила за собой право отказаться от аренды и расторгнуть договор в любое время (что, собственно, и сделала, в 1922 г.)[328].

Подписание договора об аренде состоялось в то время, отмечал Х. Диксон, когда вопрос о прокладке Багдадской железной дороги в Басру и дальше, в Кувейт, все еще не был снят с повестки дня деятельности турок в Южной Месопотамии. Участок земли, взятый в аренду у Кувейта, имелось в виду превратить в морскую базу с угольной станцией для английских судов, военных и гражданских. Обладание этим участком земли, свидетельствует Х. Диксон, позволяло англичанам не только наблюдать за положением дел в самой Кувейтской бухте, но и обеспечивало, в случае надобности, беспрепятственный проход к Ра’с-эль-Казиме, месту строительства на северной стороне бухты планировавшегося немцами (совместно с турками) железнодорожного терминала. Иными словами, ставило Ра’с-эль-Казиму под прицел палубной артиллерии английского флота[329].