Кувейт. Мозаика времен

После обеда капитан предложил шейху ознакомиться с судном. Провел его на корму. Подошел к натянутому там занавесу, и, сказав, что то, что увидит сейчас шейх, будет ему интересно, — приподнял занавес. За ним стояла клетка, а в ней лежала огромная жирная свинья с сосущими ее соски поросятами (свинья у мусульман — самое «нечистое» животное). К счастью, оказалось, что шейх прежде свинью никогда не видел, и потому отреагировал на нее спокойно. Х. Диксон собирался уже отвести шейха от того места, как капитан вдруг заявил, что хотел бы сделать шейху подарок. Указал на поросят и предложил шейху выбрать любого понравившегося ему поросеночка. Тогда Х. Диксон взял шейха под руку и отвел в сторону. Чем, судя по лицу капитана, очень удивил француза, желавшего «угодить знатному гостю»[864].

Кувейтский порт — единственный, пожалуй, морской порт на Ближнем Востоке, отмечают арабские историки, который со времен переселения в земли нынешнего Кувейта племени бану ‘утуб и образования там независимого шейхства под управлением рода Сабахов «никогда не менял хозяина». Ни разу за всю свою многовековую историю, за исключением непродолжительного периода иракской оккупации, не переходил в «чужие руки». Даже при английском протекторате оставался сугубо кувейтским. Претендовали же на него многие: ваххабиты и ихваны, турки-османы, джабаль шаммары и персы. С вожделением взирали на него немцы, французы и те же англичане.

Благополучие любого из прибрежных княжеств в Аравии зависело в прошлом от способности правителя обеспечить безопасность портов своего удела, его прибрежных вод и судов. Особенно тех, которые передвигались с грузами, принадлежавшими иноземным купцам. Для решения всех этих вопросов правителям княжеств надлежало договориться о мире с племенами, контролировавшими морские, равно как и сухопутные, торговые пути, и регулярно платить им дань — за неприкасаемость судов, караванов и грузов.

Что касается дани за сохранность судов и перевозимых на них грузов, то до 1836 г. эмиры Кувейта и других шейхств Прибрежной Аравии выплачивали ее нескольким правителям. Во-первых, — имаму Маската, контролировавшему воды Оманского залива и Ормузского пролива. Во-вторых, — вождю племен кавасим, флот которых хозяйничал в зоне между Линге и Шарджой, то есть в водах Нижнего Залива. И в-третьих, — шейху племени бану ка’аб, верховодившему на морском пути между Басрой и Бендер-Буширом[865]. Не заплатив дань кому-либо из них, можно было лишиться и судна, и грузов.

Насколько могущественными являлись тогда эти три «морские силы» зоны Персидского залива можно судить, к примеру, по империи племен кавасим. В 1835 г., во время заключения морского договора с Англией, она включала в себя: Шарджу, Умм-эль-Кайвайн, Ра’с-эль-Хайму, Диббу, Хор Факкан, Кальбу и Фуджайру на Аравийском побережье, и Черак, Мангу и Линге — на побережье Персии, а также острова Абу Муса, Малый Томб и Большой Томб, Киш и Кешм.

Кувейт считался важным центром судостроения и подготовки моряков. Познать «искусство кораблевождения», постичь «науку чтения неба», овладеть техникой парусной навигации и знаниями «зеленых вод» и «белых вод», то есть глубоководных районов и мелководных участков вдоль Аравийского побережья, в Кувейт приезжали из многих соседних уделов Прибрежной Аравии.

Особой популярностью среди мореходов пользовались ‘урджузы (лоции в стихотворной форме) великого аравийского лоцмана XV века Ахмада ибн Маджида, и морские трактаты Сулаймана ал-Махри. Уходя с торговыми экспедициями в океан, капитаны судов, знавшие «грамоту и цифирь», брали с собой сборники морских рассказов Абу Зайда из Сирафа («Сказания о Китае и об Индии») и Бузурга ибн Шахрияра из Рамхурмуза («Чудеса Индии»), которые читали вслух по вечерам членам своих экипажей. Любили слушать мореходы и стихи прославленных поэтов Аравии, которых называли «витязями утонченной мысли и отточенного слова».