Кувырком (ЛП)

— Мне пора, — хотя совсем не хочется уходить. — Из-за меня ты не выспишься. Во сколько обычно срабатывает человек — будильник?

— Ронан просыпается около шести. Но… — Ее взгляд пробегает по моему лицу, груди и ниже: — Но сегодня потеря сна того стоила. Спасибо за вино и дружеский разговор. Было чудесно.

Она себе даже не представляет, что со мной можно провести время еще чудеснее.

Но не сегодня.

— Согласен.

Челси провожает меня в холл.

У двери останавливаемся лицом друг к другу. И какое-то притяжение — будто магнит — тянет меня к ней.

— Челси… — шепчу, не имея понятия, что сказать.

Просто нравится вкус ее имени на губах.

Сердце колотится. Наклоняюсь вперед, она поднимает лицо, закрывает глаза и…

— Тетя Челси!

Голос светловолосой феи окатывает нас подобно холодному душу.

Твою мать!

— Мне приснился страшный сон! Полежишь со мной?

Челси с покорным стоном отступает назад. Чувствую ее боль. В прямом смысле этого слова.

— Иду, Розалин, — виновато пожимает плечами: — Долг зовет.

Облизываю губы, расстроенно причмокивая.

— Ага.

Прижимает ладонь к моей груди, теплая рука посылает электрические разряды.

— Еще раз спасибо. Я у тебя в долгу. В нескольких долгах.

И я просто не могу удержаться от ответа.

— Это моя стратегия.

Челси хихикает.

— Спокойной ночи, Джейк.

— Пока.

Выхожу и еду домой.

Глава 9

В воскресенье, придя на завтрак к Стэнтону и Софии, встречаюсь с долгожданной гостьей.

— Привет, солнышко! — приветствую ее, входя в столовую.

— Привет, Джейк! — Прэсли Шоу обнимает меня за талию.

Девочке уже почти тринадцать, и с последней встречи — около года назад, когда мы с Брентом были в Миссиссипи на свадьбе ее матери, — лицо Прэсли немного утратило милую детскую округлость, став на шаг ближе к настоящей златовласой южной красоте.

В подростковом возрасте девочка еще задаст жару. Ее папаша напрочь лишится покоя, а возможно, даже и волос.

Садимся за стол, и Стэнтон спрашивает:

— Помните того брэнд-менеджера, которого я представлял в прошлом году? Из агентства «DWI».

Все дружно кивают.

— Оказывается, он работает с бойз-бэндом «One Direction». И эти парни сейчас в городе. Мне прислали четыре билета в первый ряд на завтрашний концерт. Мы с Софией хотим сводить туда Прэсли.

— Что за бойз-бэнд? — уточняю, хоть мне без разницы.

Прэсли таращит глаза.

— Что за бойз-бэнд? В каком веке вы все живете? — cует мне под нос журнал с фотографией четырех панков в обтягивающих джинсах и визжит: — Вот этот! Я так рада! Концерт будет просто офигенный!

Взглянув на Стэнтона, приподнимаю брови.

— Отличного вечера, приятель.

Он жует сырный шарик, а в глазах загораются насмешливые огоньки.

— Мы с Соф тут подумали… Чего пропадать четвертому билету? Было бы здорово, если бы вместо Софии пошел ты. Ты и та девочка, Райли.

— Ты спятил?! — уточняю на всякий случай, хотя как есть спятил.

— Ну пожалуйста, Джейк, — умоляет Солнышко. — Будет в тысячу раз веселее, если со мной будет девочка моего возраста. — Оборачивается к отцу: — Без обид, но вы с Софией не в теме.

Стэнтон пожимает плечами.

— Я и не обижаюсь. Все равно я крутой отец.

Прэсли кладет руку на руку отца.

— Я люблю тебя, папочка, но что ты считаешь крутым? Всякую фигню.

Он притворно хмурится.

Умоляющий взгляд ярко-голубых глаз Прэсли обращается ко мне:

— Ну же, Джейк. Зуб даю, ты будешь в восторге. Музыка — потрясная, в сто раз лучше «Битлз».

Становится страшно за нынешнюю молодежь.

— Ей это может пойти на пользу, — давит Стэнтон. Я рассказал ему о пятничных злоключениях Райли с егермейстером.

Тяжко вздыхаю — ведь знаю, что пожалею.

И все равно набираю номер Челси.

На следующий день после работы Стэнтон, София, Прэсли и я подъезжаем к дому Челси. Она не стала рассказывать Райли о концерте, чтобы получился сюрприз. А также не хотела, чтобы счастливый визг племянницы выбил все окна в доме.

К тому же за нами увязался Брент. Во время обеда я упомянул Челси с детьми, и ему захотелось их увидеть. Своей-то жизни у него нет.

Войдя в холл, всех знакомлю. Челси тепло приветствует моих друзей. Сегодня на ней простое светло-голубое платье-рубашка, являющее взору длинные стройные ножки. Представляю, что Стэнтон забирает с собой девочек, а София и Брент — всю остальную шпану. Далеко — далеко, за тридевять земель.

— Привет, — неуверенно перебирая ножками и сжимая в руках потрепанного плюшевого медвежонка, в комнату входит Риган и обращается к Софии.

— Привет, — улыбается София.

— Привет! — пищит малышка.

— Привет! — смеется София.

И опять двадцать пять.

Если не хочу сойти с ума, следует научить девчушку еще какому-нибудь слову.

Стэнтон и Брент возобновляют прерванную после завтрака игру, которой они развлекаются последнее время, — «придумай идеальное убийство».

— Утопление, — настаивает Брент, загибая пальцы, дабы подчеркнуть свои аргументы. — Скорее всего тело сильно разложится, и никаких улик уже не соберешь. К тому же есть готовое объяснение — обвиняемый всегда может заявить, что покойник поскользнулся. Эта отговорка прекрасно сработала в деле мужа Натали Вуд.

Стэнтон отрицательно качает белобрысой головой.

— Я по-прежнему настаиваю на аллергической реакции.