Кузены

– Вроде бы нет… – Я поднимаюсь с Терезы – та стонет, лежа неподвижно. Ее левая нога окровавлена, по полу растекается лужа крови. Лицо спрятано в сгиб локтя, дыхание тяжелое. – Кажется, я ее ранила.

– Она сама себя подстрелила, – мрачно отвечает Арчер. – Надо вызвать помощь. У тебя есть телефон?

– Мой сел.

Я встаю. Действие адреналина постепенно отпускает, и запах гари наконец ощущается уже в полную силу. Снаружи за стеклами стоит зыбкое дымное марево.

«Пола, разожги, пожалуйста, огонь в южной гостиной», – сказала Тереза, отсылая сестру. Я делаю шаг за порог и выглядываю в коридор. До меня откуда-то доносятся треск и шипение. Мокрый пол блестит. «Ты уверена, Тесс?» – «Абсолютно».

– Здесь что-то не так, – говорю я.

И в этот момент коридор охватывает пламя. Я отшатываюсь.

– Господи! – выкрикивает дядя Арчер. – Надо выбираться! Вставайте!

Он склоняется над Терезой, пытаясь поднять ее. Та протестующе стонет, и он подхватывает ее на руки. Она безвольно повисает, как тряпичная кукла.

– Обри, на лестницу! Слева от тебя!

– Здесь не выбраться!

Все вокруг меняется в мгновение ока. Огонь повсюду, пляшущие языки пламени охватывают холл внизу. Дым вздымается клубами. Кашляя, со слезящимися глазами, я выскакиваю обратно на террасу.

– Это единственный выход! – Дядя Арчер бросается мимо меня с Терезой на руках, но тут же отступает, закашлявшись. – Ладно, попробуем по-другому.

Опустив ее на кожаное кресло в углу, он хватает второе и запускает в ближайшее окно. Стекло разлетается во все стороны. Я прикрываю рот и нос руками – дыма в комнате только прибавляется. Дядя Арчер сдергивает с декоративной вешалки длинный старомодный зонтик и сбивает с переплета острые осколки. Я со вторым бросаюсь на помощь и выглядываю наружу. Сердце у меня обрывается.

– Слишком высоко!

– Сделаем веревку, – откликается дядя Арчер.

Он хватает покрывало со спинки дивана. Я срываю с окна полупрозрачные занавески и оглядываюсь в поисках еще чего-нибудь подходящего. От двери доносится какой-то рев, и я с ужасом вижу, как пламя, метнувшись по карнизу под потолком, перекидывается на ближайший книжный шкаф. Сперва это всего лишь оранжевая полоска вдоль верхней полки, но мгновение спустя он вспыхивает целиком.

Дядя Арчер крепким двойным узлом привязывает покрывало к ножке старомодного тяжелого дивана возле окна, а другой конец – к занавескам, которые в моих руках кажутся почти невесомыми.

– А выдержит? – сглатываю я. – Не порвется?

Подергав, дядя Арчер затягивает сильнее и окидывает комнату взглядом. Книжный шкаф охвачен огнем, потолок над ним тоже начинает гореть. Все в серо-черном дыму, дышать нечем даже возле разбитого окна. Лизнув ковер, пламя разбегается по его поверхности.

– Должно выдержать. – Дядя Арчер выбрасывает свободный конец наружу. – Ты первая, Обри. Постарайся расслабиться и приземлиться на ноги.

Спорить нет времени. Я перехватываю покрывало пониже узла на ножке дивана и свешиваюсь в окно. Осколки режут руки, бледно-зеленая ткань пропитывается кровью. Я спускаюсь так быстро, как только могу, и не успеваю даже глазом моргнуть, как заканчивается и покрывало, и занавеска, а я словно едва продвинулась вниз. Не знаю, сколько еще осталось до земли, но это уже не важно. Другого выхода нет. Разжимаю руки и падаю.

Приземляюсь на ноги, но колени подгибаются, и я валюсь на бок, сильно ударившись. Все тело болит, однако перевернуться и посмотреть на особняк я могу. Нижний этаж весь охвачен пламенем. Из окна, откуда я только что вылезла, валит дым. Занавеска болтается над землей примерно на высоте человеческого роста. Ни дяди, ни Терезы не видно.

Сложив ладони вокруг рта рупором, я кричу:

– Дядя Арчер! Спускайтесь! – Борясь с подступающей паникой, пытаюсь встать. Правую ногу пронзает боль, и я вновь падаю на колени. – Все в порядке, тут невысоко! Быстрее!

В окне по-прежнему пусто. У меня болят легкие, кричать тяжело, но я снова и снова продолжаю звать дядю, пока горло не начинает саднить.

Наконец он появляется. Слава богу! Через плечо свисает Тереза, и выбираться из окна приходится мучительно медленно. Она то ли без сознания, то ли просто не хочет ничем помочь, и когда я вижу, как дядя борется там, в валящих черных клубах, у меня проносится злая мысль: «Брось ее! Просто брось!»

Однако он этого не делает. Дюйм за дюймом он медленно спускается по импровизированной веревке, пока окно не озаряют оранжевые всполохи и она не обрывается. Оба падают, и кто-то душераздирающе кричит, словно умирающий зверь. Только через несколько секунд я понимаю, что это я сама.

– Дядя Арчер!!!

Я подползаю к неподвижному клубку тряпья и человеческих конечностей, рухнувшему в нескольких шагах. Лицо Терезы обращено ко мне, неподвижные глаза пусты. Я испускаю новый животный крик и, миновав ее, хватаю руку дяди.

– Пожалуйста, – шепчу я, обхватывая запястье и поворачивая ее ладонью вверх. – Прошу…

Только ощутив под пальцами слабый пульс, я начинаю плакать навзрыд.

Глава 26. Милли