Кузнец душ

– Что это было? – слегка пошатываясь, спросил Лик. – Мне казалось, будто я… стою на коленях возле могилы…

– Инесса, – упрекнула ее Альти. – Это дом Халада. И невежливо брать его вещи без разрешения. Здесь не дворец, где вы можете делать все, что вам заблагорассудится.

Плечи Первой Дочери Киона поникли.

– Прошу прощения, Халад. Просто я чувствую себя такой… беспомощной. Неужели ничего нельзя сделать для Канса?

– Я бы хотел еще раз взглянуть на его сердце. – Халад, прищурившись, принялся его рассматривать. – Видите? Между каждым биением сердца возникает задержка. Она настолько мала, что ее легко не заметить, но она есть.

– Я ничего не вижу, – признался Лик.

– А я вижу, – сказала я. – Он прав. Не скажи он об этом, я бы и не заметила.

– Я рассказывал леди Тие и сэру Фоксу, что жертвами сонной болезни стали потомки каждого из Пяти Великих Героев. Которых кое-чего лишили – учитель называет их урваном, душой.

– Душой? – скептически произнес Кален.

– Это, так сказать, наша сущность. Воспоминания, определяющие и формирующие нашу душу, которые делают нас теми, кто мы есть. Благодаря руне Сердца мы способны подпитывать нашу душу. Люди, обладающие стеклянными сердцами, живут дольше и меньше подвержены болезням.

– Мне немного известно об изготовлении и починке стеклянных сердец, – призналась принцесса Инесса, – но для чего кому-то нужно красть душу?

– Согласно написанному в книге Безликих, она считается важным компонентом при создании сердца света, а с помощью него можно сотворить сердце сумрака. Если их жертвы будут спокойно спать, не проявляя сопротивления, их сердца никогда не погаснут. Не зная, где расположены могилы Пятерых Героев, им проще всего украсть урваны их наследников.

Светловолосый юноша показал на ряд пузырьков перед ним.

– Зачем, по-вашему, мы с учителем столько лет собираем их? Для нас они – то же самое, что ткани и шелка – для портных, травы и специи – для аптекарей. Душа остается, даже когда у нас забирают сердце. Но если лишить нас души, то я уже ничего не смогу сделать. Какой прок от сердца, когда невозможно привязать воспоминания к душе, дабы сделать их настоящими?

– Простите. Господин Халад? – в комнату заглянул мальчик, разволновавшийся при виде такого скопления людей. – Я увидел вашу вывеску и подумал… Я случайно разбил мамину вазу, и она очень расстроилась. Я надеялся купить ей что-то милое, но если вы заняты…

– Все в порядке, Джоби. Будет твоей маме новая ваза. – Кузнец жестом попросил нас сохранять молчание. Мальчик сел, Халад взял пустой пузырек. – Не волнуйся, Джоби, – успокаивающе проговорил светловолосый юноша. – Ты уже не раз это делал.

– Знаю, но все равно каждый раз переживаю. А вы можете вместе с виной забрать и мое волнение?

– Закрой глаза. Так ты сможешь расслабиться.

Кузнец провел двумя пальцами по лбу мальчика. Когда он отнял их, за ними потянулась тонкая струйка – гуще дыма и плотнее тумана. Он поместил ее в пустой сосуд, и я уловила слабое дуновение воспоминания: потрясенный Джоби стоит, склонившись над разбитой вазой на полу. Халад закупорил пузырек, и видение растаяло.

– Готово, Джоби.

Мальчик, улыбаясь, слез со стула.

– Чувствую себя намного лучше!

– Ты что-нибудь помнишь? – спросил кузнец. – Помнишь вазу?

– Вазу? Какую вазу? – нахмурился Джоби, силясь вспомнить. – Я хотел купить маме вазу, да? – спустя миг спросил он.

– Верно, Джоби. Вот на нее деньги.

– Не знаю, зачем маме нужны две вазы. У нее уже есть дома отличная ваза, – с этими словами мальчик ушел, покачивая головой.

– Я и представить не мог, что ты на такое способен, – выдохнул Лик.

– На деле все гораздо проще, чем кажется. – Халад вынул из шкафа стеклянное сердце. Его цвета поблекли и казались не такими яркими, какими должны быть.

– Моих собственных воспоминаний не хватает на создание сердец для каждого нуждающегося. Мы с учителем не способны платить много, но здешние люди благодарны нам за каждую крупицу. Вина – очень популярный компонент. Все стремятся избавиться от нее. В отличие от других эмоций, которыми людям трудно делиться. Например, неизменно счастьем. И даже грустью. На удивление, многие не желают расставаться со своей грустью, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Поэтому вина стоит дешевле, тем не менее я всегда стараюсь предлагать за нее справедливую цену.

– Старые воспоминания для новых, – тихо вторила я ему, думая обо всем, чем делилась с Халадом последние пару лет. Сколько из этих воспоминаний пошли на создание нового сердца? Я никогда не спрашивала его об этом, но увиденное в его мастерской натолкнуло меня на размышления. Улавливают ли его пациенты следы моих воспоминаний? О том, как я кружилась вокруг отцовской кузницы или сворачивалась калачиком возле папиных ног, слушая его истории? Как в детстве сидела у Фокса на плечах, он носился по улицам, а мои братья и сестры бежали вслед за нами? А проведенное время в квартале Ив? Ощущают ли они, влюбляясь, отголоски моей влюбленности в принца? Моей дружбы с Микаэлой, Полер и всеми остальными? Приходят ли к ним в кошмарах восставшие скелеты и трехголовые драконы?