Кузнец Песен

Ночь стояла темная. Все небо затянуло грозовыми тучами. Вдали уже давно погромыхивал гром. Теперь он приблизился. Время от времени огненные молнии прорезали небо, и тогда становились видны верхушки деревьев. И тотчас же вверху раскатисто громыхал гром, как будто кто-то катил по небу огромную телегу.

Тоймет набрал дров и повернул обратно, к костру. Вдруг по лесу прогремел выстрел, потом другой, третий.

Марийцы затоптали костер и рассеялись по кустам.

Тоймет увидел бегущего между деревьями человека в белой одежде.

Человек бежал к шалашу.

Больше не стреляли. Немного погодя все вышли из кустов, окружили прибежавшего. Это был Топкай.

Он был бледен, дрожал от страха.

— Ой, ой, еле ушел… Уж совсем было с жизнью распрощался… Солдаты схватили меня, в тюрьму повели… «Ты, говорят, отец бунтовщика и сам изменник». Слава богу, удалось сбежать по дороге…

На другой день Топкай приступил к осуществлению своего подлого замысла. Потихоньку, то с одним, то с другим говорил он, нашептывал худые мысли.

— Ох, ох, видно, всем нам погибать, — говорил он. — Пугачева-то разбили царицыны генералы, скоро самого схватят. Если сейчас не поклониться начальству, плохо нам будет. Акпай — один-одинешенек, чуть что — и след его простыл. А вы куда пойдете от дома, от семьи? Ох, ох, всех нас Акпай за собой в каземат тянет…

Тем, кто падок на деньги, он намекал, что если оставят Акпая, им будет награда от начальства.

Люди слушали Топкая, кто поддакивал, кто задумывался, и лишь Эшплат сразу дал ему отпор:

— Ты, братец, оставь свои лисьи повадки, не крути тут хвостом в разные стороны, не то мы тебя быстро скрутим.

Эшплат догадался, что богатей явился в лес с какой-то недоброй целью, но уличить его в этом не мог.

Уже несколько дней жили марийцы в лесу. Акпай ходил по окрестным деревням, пытаясь собрать повстанческий отряд. Топкай тоже не терял времени даром.

На песчаном берегу Элнета, в тени ольхи, у самой воды, сидят Топкай и Яныш и разговаривают.

— Вот что, Яныш-родо, — тихо говорит Топкай. — Думал я, думал и надумал, что недолго еще гулять Акпаю на воле. Его схватят, а гнев начальников обрушится на нас. Пожалуй, лучше будет, если мы заранее умилостивим начальство и сами выдадим Акпая.

— Правильно, правильно ты надумал, — согласился Яныш. — И богу угодное дело — наказать разбойника.

— Коли ты согласен со мной, — продолжал Топкай, — не следует с этим мешкать. Пока Акпай ходит по деревням, надо настроить народ против него. Сейчас, после поражения, все злые. Скажем, что во всех бедах виноват Акпай, сами же его вчерашние друзья вмиг свяжут атамана.

В это время зашуршали кусты, и к реке вышел Эшплат.

— А-а, это ты тут лазишь, подслушиваешь! — закричал Топкай и, размахивая кистенем, побежал навстречу старику.

Эшплат схватил толстую сосновую палку, изготовился к защите.

Яныш, которого Эшплат не видел, стороной, по кустам, подошел сзади, вынул саблю из ножен и изо всех сил рубанул по голове Эшплата, а Топкай вдобавок ударил его кистенем…

Акпай возвращался в лагерь на Янгановом болоте. Узкая, еле заметная тропинка петляет среди деревьев, скрывается под пологом густого кустарника, спускается по обрывистому склону оврага, обводит по самому краю топи.

Много верст исходил Акпай, устал. Но мысли его не о том, чтобы отдохнуть — он думает, как бы ободрить людей, как бы вселить в них новые надежды, чтобы они снова поверили в свои силы, и в мечтах он уже видит весь родной край, поднявшийся на борьбу против господ.

Тропинка спустилась в овражек и привела к ручейку. Акпай снял теркупш, зачерпнул им холодной ключевой воды.

— Что, пить захотел? — послышался сзади него голос.

Акпай оглянулся, перед ним стоял Топкай.

— Пить хочется, — ответил Акпай. — День нынче очень уж жаркий.

— Погоди, еще жарче будет, — усмехнулся Топкай и крикнул: — Эй, ко мне, скорее!

Топкай, словно кот, увидавший мышь, набросился на Акпая, навалился, придавил к земле.

Акпай застонал, раненая рука закровоточила.

Из-за кустов, крича и толкаясь, выбежала толпа мужиков, поддавшихся на уговоры Топкая.

Минуту спустя Акпай лежал связанный по рукам крепкой веревкой.

— Братцы, я же ради вас старался! — пытался говорить Акпай, но Топкай и Яныш не дали ему сказать ни слова.

— К начальству его! К начальству смутьяна! — кричали наперебой карт и старшина. — От него все наши беды!

Акпая повели.

— Прощайте, родные леса, прощай, Элнет, — сказал Акпай. — Предали меня богачи… Но я еще вернусь…

Кузнец Тоймет шел с тремя десятками мужиков, решивших присоединиться к скрывавшимся в лесу пугачевцам. В кустах возле Элнета они натолкнулись на окровавленного человека, распростертого на прибрежном песке.

Кузнец мокрым платком отер залитое кровью лицо и узнал Эшплата. Принесли воды, смочили раненому губы.

— Акпая предать… — чуть шевеля губами, зашептал Эшплат. — Топкай… Яныш… Спасайте Акпая…

Сказав это, Эшплат замолк навеки…

Тоймет стянул в головы шапку, помолчал, потом повернулся к товарищам:

— Слышали?

— Слышали. Топкай на все способен.

— Скорее в лагерь, — сказал Тоймет и побежал через кусты к шалашу.