Кузнецов. Опальный адмирал

— На конец сорокового года в Германии построено сто пятьдесят девять лодок, — подчеркнул нарком ВМФ. — Если к ним приплюсовать те лодки, которые уже находятся в строю, будет двести тридцать. А если учесть их потери за тридцать девятый и сороковой годы, то в военно-морских силах Германии находится сто девяносто пять подводных лодок плюс те, что строятся сейчас, сто восемнадцать единиц. Солидное количество!

Заложив пальцы за ремень, Сталин долго молчал, о чем-то размышляя, потом спросил, сколько подводных лодок у нас в строю?

— Двести двенадцать!

— Выходит, у нас меньше? — Сталин был явно разочарован этим обстоятельством. Он взял со стола папиросы, вынул из пачки одну, хотел было прикурить, но сломал и бросил в пепельницу. — Надо нам форсировать строительство лодок!

— Вчера я получил еще одно любопытное донесение, — продолжал Кузнецов, раскрывая папку. — По данным нашего военно-морского атташе в Турции, третьего февраля в восемь утра шесть турецких подводных лодок вышли в Черное море. Цель выхода нам пока не ясна, но штабу Черноморского флота я дал указание проследить за передвижением этих лодок. И еще. — Нарком вынул из папки листок и зачитал: — Наш источник в Болгарии доносит, что в Бургас прибыли германские морские офицеры-артиллеристы для установки на побережье Дальнобойных орудий. А в порту Варна ведется строительство зенитных батарей. Полагаю, что немцы и в Болгарии ведут подготовку к войне.

Сталина, видно, задели эти слова. Он взглянул на Кузнецова и голосом, не терпящим возражений, сказал:

— Меня предупреждать не надо, я и сам знаю, что делается у наших границ. Для себя сделайте вывод. У Германии есть не только подводные лодки, но и линкоры, и крейсера, и эсминцы. Так что в случае войны нашему флоту будет с кем потягаться.

«Мне это известно не меньше, чем вам», — едва не вырвалось у наркома.

— Ничего нового не добавилось к трагедии с румынской канлодкой? — вдруг спросил Сталин.

— Пока ничего…

Канонерская лодка «Лепри Ремус», несшая постоянный дозор на подступах к Сулину, в 23 часа 11 января 1941 года взорвалась на своем минном заграждении и затонула северо-западнее Сулина. Спасена была вся команда, кроме одного матроса. «Ввиду возможности провокационных сообщений о гибели на наших минах, — писал на имя Сталина нарком ВМФ, — докладываю — ни в районе Дунайских гирл, ни в других районах Черного моря наших минных заграждений не ставилось, а следовательно, не могло быть случая дрейфа сорвавшихся с якорей мин в румынскую сторону».

В январские дни сорок первого года нарком ВМФ принимает необходимые меры, чтобы усилить Балтийский и Северный флоты. Так, в связи с необходимостью усиления флотов западных морских театров в изменение доклада от 15 ноября 1940 года (в нем Кузнецов просил разрешения перебросить несколько подводных лодок на Тихоокеанский флот) нарком просит разрешения не перебрасывать в этом году крейсерские подводные лодки на Тихий океан, а оставить их на Севере, подлодки же типа «С» (четыре единицы), предназначавшиеся ранее для Севера, оставить на Балтийском флоте.

У Сталина на этот раз вопросов не возникло, и замысел наркома ВМФ он одобрил.

На заседании Главного военного совета ВМФ Кузнецов поставил вопрос об изменении формы одежды в береговой обороне и авиации ВМФ. Существующая форма демаскировала личный состав и не была приспособлен к действиям в береговых условиях. Кузнецов и Жданов направили Сталину документ, в котором просили ввести для личного состава береговой обороны форму одежды и знаки различия, установленные в артиллерии Красной Армии, то же самое сделать и для авиации ВМФ, а для отличия авиации и береговой обороны ВМФ от таких же войск Наркомата обороны знаки и эмблемы на петлицах сделать на фоне якоря.

— Согласится ли с нами товарищ Сталин? — засомневался Жданов, ставя свою подпись.

— Людей ведь мы готовим к войне, а не на праздники, — возразил Кузнецов.

Не знал он, что в это же время Сталин вызвал к себе наркома госбезопасности генерала Меркулова и начальника разведки этого наркомата генерала Фитина. Что же случилось? Днем раньше, 17 июня, вечером из Берлина центр получил важные сведения от двух советских разведгрупп, и буквально через час Меркулов направил Сталину и Молотову спецсообщение, в котором говорилось, что «все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар немцев можно ожидать в любое ближайшее время».

Оба генерала вошли в кабинет. Сталин стоял у стола хмурый, сосредоточенный.

— Скажите, начальник разведки, надежные ли источники сообщают это, где они работают, компетентны ли и какие у них возможности для получения столь секретных сведений?

Генерал Фитин подробно рассказал об источниках информации, назвал фамилии нескольких наших разведчиков, на которых он, Фитин, вполне может положиться.

— Я ручаюсь за правдивость каждой строки спецдонесения, товарищ Сталин. — Генерал перевел дыхание. — Так что прошу вас в надежности информации не сомневаться.

Сталин подошел к Фитину и, глядя на него в упор, произнес: