Кузница Тьмы (ЛП)

- Разве вы не видите, что я готова? Ладно, давайте донесем неприятные новости вашему господину и как можно смелее выдержим ярость Андариста по поводу нашего военного вторжения. Тем временем мальчик отдохнет здесь.

Грип кивнул. - Полагаю, это было невезение, не попытка убийства. Мальчик мало что значит для кого бы то ни было.

- Кроме бродившей по дорогам смерти. Нежеланное дитя как символ нежеланного раздора в государстве. Лучше бы придумать ему иное имя. Идемте, пора ехать к вратам Цитадели.

Галар Барес ослеп, но ощущал присутствие Хенаральда рядом. Темнота в Палате Ночи была жгуче-холодной и странно густой, почти удушающей. Он пялился, ничего не видя, и слышал тяжкие вздохи владыки Хастов.

А через миг прозвучал женский голос, так близко, что Галар Барес ожидал ощутить ее дыхание на щеке. - Возлюбленный Первенец, к чему мое благословение?

Аномандер ответил, хотя Галар не сумел понять, откуда доносится голос: - Мать, если мы лишь твои дети, то потребности наши просты.

- Но удовлетворить их непросто, - возразила она.

- Неужели ясность не добродетель?

- Будешь говорить о добродетели, Первенец? Пол под твоими ногами вполне прочен, можешь ему доверять.

- Пока не поскользнусь, Мать.

- Думаешь, этот клинок уменьшит сомнения? Или тебе поможет мое благословение?

- Едва клинок скользнет в ножны, Мать, я получу двойное благо.

Мать Тьма замолчала на миг, потом сказала: - Владыка Хаст, что вы думаете о добродетелях?

- Я знаю многие, - отвечал Хенаральд, - но, боюсь, мысли мои незначительнее псов, что кусают коней за ноги, получая в ответ лишь удары копытами.

- Но ваши псы-мысли... быстры и увертливы?

Хенаральд крякнул, но Галар не смог понять, было ли это знаком одобрения. - Мать Тьма, могу ли я предположить здесь, что лучшие добродетели - те, что расцветают незримо?

- Мой Первый Сын, увы, ходит не по садам. По твердому камню.

- Но все ждут стука его сапог, Мать Тьма.

- Именно.

Аномандер раздраженно зашипел. - Если ты нашла новые силы, Мать, я желаю знать. Покажи или хотя бы намекни. Это твое правление, и как пустота жаждет заполниться, так все мы ожидаем исполнения веры.

- Могу лишь отступить под твоим напором, Первенец. Чем лучше понимаю дар Темноты, тем сильнее осознаю необходимость ограничения. Риск, думаю я сегодня, в сковывании того, чего нельзя сковать, в привязке к месту того, чему должно блуждать. Да, мера всякой цивилизации состоит в окончании скитаний; но при этом оканчивается и неизменность грядущего.

- Если ничто не меняется, Мать, надежда должна умереть.

- Владыка Хастов, вы назовете мир добродетелью?

Галар ощутил, как старик неловко зашевелился рядом. Наверное, меч в руках уже стал слишком тяжелым. - Мой мир - всегда мир утомления, Мать Тьма.

- Ответ старца, - сказала она без насмешки или презрения.

- Я стар, - сказал Хенаральд.

- Тогда нам нужно счесть утомление добродетелью?

- Ах, простите дерзость старику, Мать Тьма. Утомление - не добродетель. Утомление - неудача.

- Даже если она привела к миру?

- Вопрос для молодых, - сказал Хенаральд скрипуче.

- Однажды, старец Хенаральд, вы снова станете ребенком.

- Тогда и спросите снова, Мать Тьма. Когда придет время. И я дам простые ответы, коих вы так ждете, из простой жизни ребенка, в которой вопросы уплывают, а эхо требовательных голосов затихает вдали. Спросите дитя и, возможно, оно благословит вас во имя непонятного мира.

- Первый Сын, - сказала Мать Тьма, - война пришла в Куральд Галайн.

- Разреши поднять меч, Мать.

- Ради меня? Нет.

- Почему?

- Потому, дорогой сын, что я - награда. Что ты намерен защищать? Мою чистоту? Я сдала надоедливые границы. Добродетель? Эта лошадь ускакала, даже собаки не лают вслед. Святость? Я вела плотскую жизнь так недавно, что не успела забыть. И вообще готова признать, что не понимаю смысла святости. Где можно найти святое, если не в каждом из нас, и кто может найти святость в другом, если не находит в себе? Главный обман - смотреть наружу, искать где-то там и грезить о мире лучшем, нежели наш. Вечно в недоступной близости, чуть сильнее протяни руку и погладишь - и как мы тянемся, как мы жаждем! Я приз, Первенец. Тянись ко мне.

- Так ты не благословишь меч?

- Дорогой Аномандер, оружие благословляют при изготовлении. Оно ждет тебя в дрожащих ладонях лорда Хастов, для которого утомление - не мир и не добродетель. На редкость резвое дитя этот меч.

- Мать, - спросил Аномандер, - куда пропал Драконус?

- Он хочет преподнести мне дар.

- Похоже, ничего другого он не умеет.

- Я слышу недовольство, Первенец? Осторожнее. Драконус тебе не отец, так что не подобает делать его мишенью. Хотя в вас нет общей крови, но он мой и только мой. Как и ты.

- Ты заходишь слишком далеко, - проскрежетал Аномандер. - Я произношу твой титул, как велено, но ты мне не мать.

- Тогда смой темноту с кожи, Аномандер Пурейк.

Холодность тона заставила Галара Бареса задрожать. Хенаральд пыхтел рядом, словно от боли. Галар приблизился, ощутив контакт, принял меч из слабеющих рук лорда. И крякнул от неожиданности - казалось, не клинок он держит, а наковальню.