Кузница Тьмы

— Оставив что?

— Саму Бездну.

— Переполненная душа, капитан, есть место теней и сумрака. Вычистите ее, выметите, и ничто не помешает литься свету. Слушайте. Я говорю, что пережила это. Сгорела изнутри. От прежней женщины осталась лишь видимая оболочка, но и она преображена Светом, пылающим в душе. — Она подошла к Урусандеру. — Владыка, делайте что требуется, верните мир в Куральд Галайн. Я буду ждать, в доказательство своей власти я поделюсь своим даром.

Кагемендра Тулас резко встал, уронив кресло. Не отрывая ладоней от лица, побрел к двери и вышел в коридор. Ноги шаркали, словно это шел пьяница.

Шаренас прорычала нечто неразборчивое и побежала за приятелем.

Через мгновение золотой свет излился от верховной жрицы, заполнив помещение. Ослепленная Серап закричала.

И услышала голос Синтары: — Когда всякое горе по умершим смыто, что остается? Каждый из вас отворачивается от смерти и глядит в лицо жизни. Не по мертвецам скорбите, по живущим. По родне и чужакам в равной мере. Скорбите, пока не будете готовы прийти ко мне.

Приходите ко мне, и мы поговорим о правосудии.

Свет лился, заполняя плоть и кости Серап, превращая в огонь всё, чего касался. Пав на колени, она рыдала словно дитя.

Кагемендра Тулас, дрожа, прильнул к стене в конце коридора. Шаренас догнала его и повернула к себе; он пытался сопротивляться, но ее воле нельзя было противостоять — через миг она уже обнимала его. — Проклятая жрица, — зашипела она. — Потрясение ослабило нас, она тут же нанесла удар… нет, не могу и вообразить ее амбиций. Могу лишь бояться. Этому я уже научилась.

— Хватит, — сказал он. — Теперь быть войне. Неужели не видишь? — И он так сильно ее оттолкнул, что женщина пошатнулась. — Но я не буду сражаться! Клянусь! Не буду сражаться!

Она смотрела на него, стоя у противоположной стены. В ближайшей комнате было много народа, все обернулись на звук ссоры, однако ее глаза следили лишь за другом. — Кагемендра, прошу…. Знать ничего не сделает. Пока что. Никто из них, даже Аномандер. Им нужно призвать Легион Хастов. И Хранителей. Нужно заключить союз с Шекканто и Скеленалом…

Глаза его широко раскрылись. — Как?

— Слушай. Соперник Матери Тьмы рожден был в зале, который мы покинули.

— Не хочу слушать. Вот, затыкаю уши. Не слышу!

Шаренас покачала головой. — Не Синтара, друг. Она лишь майхиб, сосуд, брошенный нам Азатенаями. Никому не дано угадать их замысел — разве что полное разрушение Куральд Галайна? Мы видели начало, но не можем знать конца.

— Будет война! — Крик отразился от стен, яростно пронесшись до Великого зала.

— Я не слепа, Кагемендра. И не беспомощна, как и ты.

— Не буду сражаться!

Дверь зала Кампаний распахнулась, показался Урусандер. Кожа его была белее алебастра, седые недавно волосы пронизали золотые нити.

— Вот он, — негромко проговорила Шаренас. — Вот идет равный соперник.

Урусандер прошел мимо нее и встал перед Кагемендрой Туласом, а тот смотрел будто на призрака, необычайное привидение, притащившее с собою тысячи потерь выкопанных, очищенных и выставленных словно трофеи. Спина еще сильнее вжалась в стену, едва Урусандер протянул руку, намереваясь коснуться его. Через миг рука упала.

— Старый друг, — заговорил Урусандер. — Прошу тебя. Скачи к ним. Скажи, что я не заговорщик. Скажи, я выслежу убийц. Скажи, что Легион в полном их распоряжении.

Однако Кагемендра потряс головой. — Не поеду, сир. Я отыщу нареченную. И заберу из Куральд Галайна. Так далеко, как только можно ускакать. Будет нужно — свяжу ее, засуну кляп и надену мешок на голову. Сир, оставьте меня в покое.

Слезы показались на щеках Урусандера. Он отступил, опуская взор. — Прости меня, прошептал он.

— Я поеду, — вызвалась Шаренас.

Верховная жрица приближалась, за ней шагали Серап, Йельд и Харадегар. Бледные лица, словно это процессия призраков. Позади белый свет лился и клубился дымом, подкрадываясь всё ближе.

— Я поеду, — повторила Шаренас, выходя вперед. Схватила Кагемендру за рукав и потянула к выходу.

— Да, — сказал Урусандер вслед. — Лучше вам бежать, друзья. Мне ее не остановить.

Шаренас неслышно ругалась. «Этот свет сожжет само правосудие».

Мертвы?

Илгаст Ренд сел за стол, как примороженный ил приколоченный. Красными глазами уставился на гонца. Мысли сновали в панике. «Послать гонца к командующему Калату Хастейну. Вернуть. Витру придется обождать. У нас война.