Кузница Тьмы

— Ваш поступок отмечен, капитан, мне есть над чем подумать. Но мои правила ясны — если найду стражника с запахом алкоголя изо рта, утром быть публичной порке. Дисциплина необходима даже в мирные времена.

— Воистину, — согласился Хунн Раал. — Я впечатлен.

— Неужели? Хорошо. Может, это я даю вам повод подумать.

— Командир, Легион Хастов нам не враг.

— Кроме отрицателей в моем строю.

— Это ваша забота, не моя.

— Рада слышать, капитан. Ну, не стесняйтесь, воспользуйтесь запасной койкой в шатре. Вряд ли я вернусь до рассвета.

— Тоже сон не идет, верно, командир?

— Оставляю его для штабных совещаний. Что ж, если позволите…

Он встал вместе с ней. — Это был восхитительный вечер.

Торас Редоне внимательно вгляделась в него. — Никогда не пьете так много, как хотите показать. Почему бы, капитан? — И вышла из шатра, не дожидаясь ответа.

Хунн Раал смотрел на клапан входа, пока ткань не успокоилась. Сел. «Ну, почему я не удивлен? Когда дело доходит до выпивки, тебе не обмануть пьяницу». Насекомые взлетели с колышущегося полотнища, но успели уже усесться. Он пялился на них. «Тоже на аудиенции, но многого не ждут. Хотя лучше они, чем такая вот сучка в командирах».

Взгляд набрел на кувшин, который он поднес ей, отдернулся. Вздыхая, он взял кружку и наполнил рот вяжущей жидкостью. «Солдату не надо извиняться, что пьет. Ведь нельзя просто так отойти от танца со смертью. Никакая стена тебя надолго не сдержит».

Со стороны входа донесся звук, он поднял голову и увидел Севегг. Поманил внутрь.

— Видела, как она выходит, — сказала женщина.

Хунн Раал кивнул. — Скоро и мы уходим. Сообщи остальным. Пусть отходят тихо и по одному. Оставьте фургоны и лошадей.

— А наши лошади, кузен?

— Для вас «сир», лейтенант.

— Да, сир. Прошу прощения.

— Они остались стреноженными далеко от дозоров?

— Как велено, сир.

— Возьми двух солдат. Седлай коней, ведите на восточный тракт. Рандеву окончено. Желаю видеть вас перед рассветом.

— Слушаюсь, сир. — Она отсалютовала и вышла.

Он поглядел на кружку в руке, поднял, выливая жидкость на грязный пол, и поставил в середину командирского стола.

«Всё, чего я искал, Торас Редоне — мира».

Капитан Айвис вскарабкался по лестнице, оказавшись на вершине северо-западной башни. Подошел к капралу Яладу. — Ну, что я тут должен увидеть?

Мужчина указал на гребень холмов к западу: — Еще одна армия, сир. Но не проходит мимо — видите? Готов клясться, они готовятся к бою.

Айвис прищурился. Сумел различить всадников на центральном холме, построенных в ряды. В такой пыли невозможно было понять, сколько их там. По сторонам солдаты спешивались и формировали линию застрельщиков.

— Знамя разглядел, капрал?

— Нет, сир.

Айвис потер шею. В глазах словно песка насыпали. Он не спал со дня путешествия в дикий лес — со времени визита к проклятой богине. Иногда удавалось убедить себя, что те ужасы тоже были сном; но разве способен он выдумать подобное? Немногие его кошмары были банальными по содержанию. То зуб потерял, то идет голым по полному залу, то не может попасть в стремена, а запаниковавший конь несется к обрыву… меч, сломавшийся в разгаре битвы… Никаких заостренных кольев среди заросшей поляны, никакой женщины, лежащей на кольях и взирающей на него безмятежными глазами.

— Что нам делать, сир?

Моргнув, Айвис одернул себя. — Труби тревогу, капрал. Если повезет, успеем собраться. Не вижу никаких осадных орудий.

— Да, сир. Пусть кружат у стен, пока лошади не попадают от усталости.

Айвис обернулся, поглядел на восточное небо. Завеса дыма казалась неиссякаемой. Снова перед ним неведомый враг, снова лихорадочные приготовления. — Нет, с меня довольно. Время испытать тяжелую кавалерию господина. Кто бы там ни был, мы разобьем ему нос и прогоним, и если о том услышат все аристократы Куральд Галайна, тем лучше.

— Да, сир.

Он поморщился, глядя на капрала. — Ты такой бледный, что сейчас упадешь. Успокойся, прежде чем лесть по лестнице.

— Слушаюсь, сир.

— Но не задерживайся на все утро. Ну, шевелись!

Молодой солдат пополз по лестнице.

Айвис же вернулся к осаждающим. Наверняка больше полутысячи. Однако он не видит в рядах геральдических стягов или ротных знамен. Единственное развевающееся полотнище не разглядеть… а вот оно и опустилось, пропав с глаз.

Он следил за врагом, слыша первые крики из крепостного двора. Отряд в дюжину бойцов выехал из чужого строя и помчался по склону. В низине они ускорились, кони легко перескакивали низкие стены, пылили по сжатым полям — еще одна стенка, еще одно поле — все ближе и ближе.

Подножие крепостного холма окружала широкая полоса, подходящая для маневров конницы. Оказавшись на внешнем краю, один выехал вперед и снова поднял знамя. Натянул поводья, вонзил флагшток в почву.

Отряд развернулся и ускакал к основным силам.