Кузница Тьмы

— Я должен быть польщен, — ответил Аномандер, снова хмурясь и глядя на носки сапог. — Нужно бы вскочить и поспешно обновить наше знакомство, ожидая руководящих указаний богини. Что же меня удерживает, если не предвкушение очередного разочарования? Предложит мне нечто неощутимое и будет наблюдать, как блуждаю, смогу ли разгадать ее намеки? Снова придется страдать от ее отстраненности или, видя мои унижения, взор ее вспыхнет радостью? Наша так называемая богиня притупляет во мне гнев, отказываясь назвать имя врага.

Сильхас фыркнул. — Назовем их изменниками и делу конец! Пусть Урусандер корчится на дыбе подозрений. Поедем и уничтожим убийц Джаэна и Энесдии!

— Мне воспрещено выхватывать меч во имя ее, Сильхас.

— Так выхвати во имя брата!

Аномандер встретил взгляд брат, поднял брови. — Во имя брата или во имя его горя?

— И так и так, Аномандер. Даруй ему острие мести.

— Эти чувства спорят, сверкая очами.

— Нет, только месть. Горе рыдает.

Аномандер отвернулся. — Так низко падать я не желаю.

Сильхас прерывисто вздохнул. — Вижу комнату уменьшающуюся, вижу вождя недвижимого. Верховная жрица, сообщите Матери Тьме о нашей слабости. И вернитесь с ответом.

Эмрал покачала головой: — Не могу, лорд Сильхас. Она принимает Азатеная, Гриззина Фарла. И просит, чтобы Первый Сын присоединился к ним.

Из соседнего помещения донесся шорох, в дверь вошел Грип Галас. Поклонился Аномандеру. — Милорд, простите что прервал…

— Всегда рад тебя видеть, — ответил Аномандер.

— Милорд, я привел мальчика Орфанталя и желал бы представить вам.

Первый Сын поднялся. — Очень хорошо. Введи его, Грип.

Старик обернулся и махнул рукой.

Эмрал видела, как входит мальчик — осторожно, остановившись на пороге.

— Орфанталь, — сказал Аномандер. — Тебе здесь весьма рады. Мне рассказали, что твое путешествие в Харкенас достойно песни барда, а может, и одной — двух поэм. Прошу, входи и расскажи о себе.

Темные глаза мальчишки коснулись Эмрал, и она улыбнулась в ответ.

Орфанталь вошел. — Благодарю вас, милорд. Обо мне мало что можно сказать. Мне объяснили, что имя мое несчастливо. Рассказывали, что отец мой был героем войны, умер от ран, но я его никогда не видел. Бабка моя ныне мертва, сгорела в Доме Корлас. Не отошли она меня, как и маму, я погиб бы в пожаре. Не вижу себя достойным поэм, и мою жизнь не стоит воспевать. Но мне очень хотелось увидеть вас всех.

Никто не ответил ему.

Затем Сильхас подошел и протянул руку. — Орфанталь, — начал он, — кажется, в Цитадели есть еще заложница. Девочка, года на два моложе тебя. Ее часто видят в обществе жрецов и придворного историка. Не пойти ли нам на поиски? Заодно я покажу тебе твой новый дом.

Орфанталь взял его за руку. — Благодарю, милорд. Слышал я, что у вас белая кожа, но такой белой и вообразить не мог. Меч моего деда в ножнах из слоновой кости, и ваша кожа очень на нее похожа.

— Увы, ей не хватает полировки, — улыбнулся Сильхас. — Хотя изношена не меньше. — Он повел Орфанталя к выходу, оглядываясь на Аномандера. — Брат, не заставляй ее ждать слишком долго.

Когда они вышли, Грип Галас кашлянул. — Извините, милорд. Мальчишке еще нужно найти, где жить.

— Да, ему ничто даром не достается. Будем молиться, чтобы он твердо встал здесь на ноги. Если удастся, я ему позавидую.

Грип Галас замялся. — Милорд?

— Да?

— Если я вам более не нужен…

— В Бездну, друг! Ты всегда будешь мне нужен.

Эмрал заметила, как напряглось лицо старика, словно слова господина причинили ему боль. Однако он лишь кивнул. — А я всегда в вашем распоряжении, милорд.

— Готовь коней, Грип. Мы уедем из Харкенаса еще до заката.

— Хорошо, милорд.

Аномандер обернулся к Эмрал. — Верховная жрица, я буду рад пройти к Палате Ночи вместе с вами.

— Конечно, — ответила она.

Орфанталю казалось, что он показал себя глупцом. Шагает, рука утонула в ладони Сильхаса, и уже потерялся в путанице коридоров. Но хотя бы суетливый народ разбегается с их пути, и никаких грубых шуток, сопровождавших его с Грипом Галасом. Он корил себя за безрассудные слова в первом разговоре с лордом Аномандером. Ему повезет, если Первый Сын вскоре забудет об этой встрече.

Он поклялся себе, что в следующий раз покажет себя лучше и найдет слова, что лорд Аномандер примет его на службу. Тогда он постарается стать таким же незаменимым для господина, как сам Грип. Высокое уважение, оказанное старику, удивило Орфанталя; он понял, что не потрудился верно оценить Грипа.

Тут же он напомнил себе, что Грип — убийца, хладнокровный и не чурающийся подлости. Он еще помнил лицо солдата, которого старик ударил в спину. На лице было потрясение и недовольство — словно он спрашивал у мира, почему тот при всех своих законах не смог дать ему судьбу получше. Такой взгляд Орфанталь понимал. Играя в войну, он тысячу раз падал от тысячи ударов ножом в спину, и хотя перед лицом в эти роковые мгновения не было зеркала, Орфанталь подозревал: лицо его не отличалось бы от лица бедного вояки.

Тут он услышал скрип когтей по плитам пола, и тощий пес прижался к ногам. Орфанталь вздрогнул и встал. Сильхас тут же обернулся.