Квадратное время

Во-первых, совершенно очевидно, что именно в этой книге Ильф и Петров черпали вдохновение при работе над знаменитыми «Двенадцатью стульями». Их мелочные насмешки над автором – на самом деле бывшим членом Государственной думы, – вынужденном сбрить неудачно покрашенные усы и бороду, заставили меня сильно переоценить «мебельный роман» в сторону негатива. Заодно, уже в который раз, вспомнить бессмертное гоголевское: «Чему смеетесь? Над собою смеетесь!..»

Во-вторых, очень к месту пришлись обширнейшие и актуальные заметки о жизни «под большевиками» от одного из признанных идеологов эмиграции, человека, который принял отречение от самого Николая Последнего, а чуть более года назад с немалым риском для жизни умудрился посетить инкогнито Киев, Москву и Петербург. Кроме того, я старательно пытался между строчек рассмотреть механизм просачивания через границу с контрабандистами, но не сильно преуспел. Единственное очевидное: в триэсэрии – привязалось же ко мне это эмигрантское название СССР! – существует вполне работоспособное подполье, только не боевое, офицерское, а скорее коммерческое, вполне комфортно уживающееся с большевиками и их цепными псами из ГПУ.

В-третьих, удивила куча вполне подходящих к реальности двадцать первого века размышлений о губительном засилье слабых на коррупцию трестов-монополий в советском хозяйстве, необходимости тонкого баланса государственного и частного участия в производстве, защите отечественного бизнеса от таких «акул», как Форд и Крупп, а также прочем импортозамещении. То есть строго по завету классика – «если бы отвечать одним словом на вопрос, что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут»{247}, а потом в оправдание краж вводят заградительные пошлины против ввоза в страну Citroen, Mercedes и Renault.

В-четвертых, крестьянский вопрос в СССР все еще не решен. Оказывается, естественная парцелляция, то есть дробление земли на мелкие куски между наследниками, делает хозяйства неэффективными, следовательно, через жалкие десять – двадцать лет приведет к очередной революции. Спасение, по мысли Шульгина, в переходе на майорат, то есть такую систему права, в которой наследует только старший в семье. Младшие же, на радость сторонникам индустриализации, пополнят армию производственных рабочих. И чуть позже захватят лидерство в мировой экономике так же, как их предшественники с берегов туманного Альбиона завоевали колонии.

В-пятых, и это самое забавное, немалая часть прикладной философии, да еще и направленной на сотрудничество с большевиками, кардинально отличной от агрессивной ларионовской или, лучше сказать, ровсовской.

Основной вывод: «Зверь сделал свое дело – Зверь может уйти». То есть, по наблюдениям автора, с социализмом – а тем более с коммунизмом! – в триэсэрии уже покончено, вот-вот запрячут эту глупую болтовню в музеи вслед за революцией, и «только матери будут пугать детей ужасной мордой Ленина».

Реальная же власть в результате дворцового переворота буквально свалится, если уже не свалилась, на голову удачно подвернувшейся «сильно-полицейской» команде, иначе говоря – грубой и жестокой олигархии, пусть даже под лживым рабоче-крестьянским ярлыком. После чего какое-то время жизнь пойдет по принципу «все как было, только хуже».

Но если лидеры СССР хоть немного дружат с головой да еще прислушиваются к добрым советам из-за границы, то дальнейший путь предполагается самоочевидным. Они просто-напросто обязаны аккуратно – не дай бог снова разбудить Зверя – перекреститься в фашизм или передать бразды правления фашистам{248}.

Последним полагается восстановить границы и военное могущество Российской империи, а также иметь в руководителях настоящего вождя, человека исключительного благородства и неодолимой властности. А еще – завести для успокоения широких народных масс парламент с ограниченным кругом компетенций.

Уж воистину: как следует поскреби русского монархиста – обнаружишь фашиста!

Конечно, господину Шульгину во время бешеного взлета популярности Муссолини позволительно ошибаться. Не завелась покуда на планете жуткая память о Второй мировой, поэтому воспринимается данная идеология совершенно нормально, в ряду прочих – где-то между монархией и демократией. Переживают лишь коммунисты – они видят в фашистах одновременно и свое зеркальное отражение, и антагонистов, то есть наиболее опасных политических противников.

Однако имея опыт двадцать первого века, прежде чем начать игры в «настоящих» вождей, стоит изучить статистику, по которой на каждого «правильного» диктатора типа Ли Куан Ю приходятся многие десятки Мао Цзэдунов, Ким Чен Иров, Бокасса, Чаушеску и прочих Пол Потов. Вероятность везения, то есть того, что вождь окажется хотя бы Пиночетом, ничтожно мала. Наоборот, слишком хорошо известно, до чего могут довести мир господа типа Адольфа Гитлера.

Короче говоря, перед тем как разочароваться в демократии, стоит хотя бы раз ее попробовать.