Квантовая ночь

Мне всегда нравится задавать этот вопрос, и студенты никогда меня не разочаровывают.

– Политики! – крикнул один.

– Футболисты! – другой.

– Почти что угодно было бы улучшением по сравнению с термином, которым мы пользуемся в реальности. Такое существо называется «философский зомби» или «зомби философа». Ужасное название, ведь это не живые мертвецы, они не шаркают, не волокут ноги. В плане поведения они неотличимы от нас. К сожалению, вариант «философский зомби» встречается в литературе гораздо чаще, чем «зомби философа», хотя это и лишено смысла: уж каким-каким, а философским подобное существо будет вряд ли. О, оно может говорить то, что обычно говорят философы («Из А вполне может следовать Б», или «Да, но как вы можете быть уверены, что ваше восприятие красного такое же, как моё восприятие красного?», или «Возьмёте к этому картошку фри?»), но оно просто прикидывается философом. У него не будет никакой внутренней жизни, никакого осознания прожитого. Так вот, поскольку такое существо не имело бы отношения ни к философии, ни к зомби, я предпочитаю для него какое-нибудь нейтральное наименование, например «эф-зэ», каковым и предлагаю пользоваться в дальнейшем.

Один из студентов, мускулистый парень по имени Энзо, поднял руку.

– Профессор, если всё это правда – если такое вообще возможно, – то как мы можем определить, что вы – не эф-зэ?

– И правда – как? – ответил я, блаженно улыбаясь всему классу разом.

Двадцать лет назад

– Мы должны попробовать снова, – твёрдо заявил Доминик 2 января 2001 года.

– Ты сбрендил? – возмутился Менно. – Ты видел, что случилось с тем парнем, Джимом Марчуком?

– Именно поэтому мы и должны попробовать снова. Сейчас у нас одна-единственная точка на графике. Мы не можем на её основе делать какие-то выводы.

– Этот парнишка едва не умер. Что, если бы он не пришёл в себя?

– Но он пришёл в себя. И вообще-то мы даже не уверены, что это наша аппаратура его отключила.

– Ой, да ладно! Это случилось в момент, когда мы активировали шлем. Что ещё могло послужить причиной?

– Кто знает? «После того» не значит «вследствие того». Но в любом случае, если эффект наблюдается только с ним, мы должны это знать. Я не хочу отменять всю программу из-за единственной неудачи.

– Знаешь, кто ещё так говорил? Генерал Тёрджисон из «Доктора Стрейнджлава» – непосредственно перед концом света.

– Не волнуйся, – ответил Доминик. – Всё будет хорошо. В этот раз мы подготовимся. Никаких больше Лорела и Харди, несущих труп по коридору. Следующего подопытного мы привяжем, так что он из кресла не выпадет – ещё сотрясения не хватало. И если он потеряет сознание – что ж, мы просто сядем и подождём. В конце концов, Марчук очнулся через несколько минут. – Менно на секунду задумался. – Давай попробуем с тем парнем из бизнес-школы, с бегуном. У него тоже есть внутренний монолог; и он из Виннипега, должен быть в городе. Как, говоришь, его зовут?

– Гурон, – нехотя ответил Менно. – Тревис Гурон.

* * *

– Значит, так, Тревис, – произнёс Менно в интерком. – Мы хотим, чтобы ты думал только о тестовом сообщении, хорошо? Только о нём, ни о чём другом. Ты его помнишь?

По другую сторону стекла атлетического вида молодой человек кивнул.

– «Палаш вызывает Дэнни»[41].

– Именно. Просто повторяй это про себя снова и снова, пока я не скажу «начали».

Снова кивок.

Менно занёс палец над клавишей запуска, но замер, не в силах заставить себя нажать её.

Примерно через десять секунд стоящий рядом с ним Доминик пробормотал «Да ради бога», протянул руку и ткнул пальцем во вторую клавишу «Ввод», на числовой клавиатуре, и…