Квантовая ночь

Разрыв между нами сокращался. Я терпеть не мог придурков, которые не отключали дальний свет в подобных ситуациях, но эти сияли, как пара сверхновых. Он был уже метрах в пятидесяти позади меня.

В двадцати.

В десяти.

А потом внезапно он оказался рядом со мной, но…

…но он меня не обгонял. Он пас меня, продолжая ехать рядом. Я оглянулся, но глаза у меня были ослеплены его дальним светом, так что в тёмном салоне его машины я смог различить лишь два силуэта. Я решил немного сбросить скорость и отстать от него, но, едва я ослабил давление на педаль газа, он сделал то же самое, и…

Чёрт!

Его пассажирская дверь царапнула по моей водительской. Я попытался дать ему ещё больше места, полностью выехав на обочину, но он продолжал толкать меня в бок, отжимая всё дальше и дальше вправо.

Я ударил по тормозам, из-за чего при его следующей попытке столкнуть меня с дороги его машина оказалась впереди моей. Его закрутило, меня занесло, и мы столкнулись и кувырком покатились на соседнее поле.

Мои подушки безопасности сработали, обездвижив меня на какое-то время, так что, когда они сдулись, один из типов из той машины уже вылез наружу, разбил окно со стороны водителя и открыл дверь. Я почувствовал, как меня вытаскивают наружу, и в падающем из моей машины свете я наконец смог разглядеть их лица: двое парней, лет по восемнадцать-двадцать, один в джинсовой куртке, другой – в кожаной.

Тот, что в кожаной куртке, стоял поодаль; думаю, он был за рулём. Он указал на меня и сказал:

– Прикончи его.

И лишь в этот момент я осознал, что у типа в джинсе обрезок металлической трубы длиной примерно с предплечье. Я находился в промежутке между двумя машинами, однако вскочил на капот, повернулся на заду и побежал по прилегающему к дороге полю, плоскому пространству, уходящему к горизонту; я был бы более чем доволен, если бы они смотрели, как я убегаю, три дня кряду.

– За ним! – крикнул водитель – вероятно, психопат, с марионеткой эф-зэ, выполняющей каждый его приказ.

Я бежал так быстро, как мог, и это было, учитывая циркулирующий по моим сосудам эпинефрин, довольно быстро. Не то чтобы тут было куда бежать, но я надеялся, что через какое-то время те двое отстанут и я…

Да чтоб тебя разорвало!

Левая нога провалилась в нору луговых собачек, и я полетел вперёд, болезненно впечатавшись лицом в твёрдую сухую землю. Джинсовая куртка быстро нагнал меня, остановился и замахнулся металлической трубой.

Я перекатился на спину и лягнул ногами, захватив ими правую лодыжку нападающего, и, хотя местность была совершенно плоская, мне удалось нарушить его равновесие, и он упал. Я вскочил на ноги и, наступив ботинком ему на запястье, сумел вывернуть трубу из его руки, а потом…

Вокруг не было никого, никого, способного помочь, ни фермерского дома, ни чего-то ещё. Я думал, что парень, увидев, что я завладел его оружием, сделает ноги и даст мне хотя бы перевести дух, но не тут-то было. У типа в кожаной куртке соображалка оказалась получше – она у него хотя бы вообще была, – он залез в свою машину и сейчас жал на газ, но этот парнишка был неумолим – у него есть приказ, и он будет его выполнять. Я держал трубу обеими руками, как отбивающий бейсбольную биту, но парень вытащил складной нож и продолжал наступать на меня, так что я снова побежал по полю, хотя было очевидно, что он меня догонит: он моложе, и ноги у него длиннее.

Моё сердце бешено колотилось, лёгкие горели. Как Менно, я считал себя пацифистом – но пацифист не значит пассивист.

Поэтому я остановился.

Повернулся.

Встал поудобнее.

Поднял трубу, словно Смотрящий на Луну[91], поднимающий бедренную кость, – и опустил её вниз, вниз, на голову Джинсовой Куртки.

Звук, которого я не услышал тогда, много лет назад, когда пощадил Ронни Хендлера, – звук, который я всегда представлял себе как громкий треск вроде того, что издала фарфоровая ваза мамы, когда я случайно опрокинул её на пол, – на самом деле оказался глухим стуком, словно я ударил по стволу дерева обухом топора.

Но какова бы ни была акустика, визуальный эффект оказался…

Да.

Визуальный эффект в лунном свете оказался удовлетворительным.

Череп вмялся, потом раскололся, кровь расплескалась…

Я на мгновение пошатнулся – но не так, как стоящий передо мной. Он закачался туда-сюда, а потом, словно башни-близнецы, рухнул на месте бесформенной кучей. Я развернулся на каблуках и побежал к своей машине.

* * *

Конечно, я сообщил о происшествии. Сначала прибыла конная полиция[92], потом «Скорая», которая признала парня мёртвым. Полицейские вели себя сочувственно, но мне пришлось поехать следом за ними в Реджайну. Мне не предъявили никаких обвинений, так что позволили остановиться в отеле, и, когда утром вся бумажная работа была завершена, уже было около 10:00. Саскатун от Реджайны в двух часах езды, но по дороге оказалось, что моя машина повреждена сильнее, чем я думал: я едва добрался до города и, позвонив в свою страховую компанию, отогнал машину в ремонтную мастерскую.