Квантовая ночь

— Беспорядки прекратились, — сказал я. — Американские войска ушли из Канады, Закон Макчарльза отменён. Будут и другие позитивные изменения. Дай лишь время.

— Я уже дал время. Я перескочил через два десятилетия, помнишь? Всё стало хуже, а не лучше.

— В этот раз будет иначе. — Наверху сияли летние созвездия, но мне вспомнилось выдуманное мной зимнее небо новогодней ночи двадцатилетней давности с разъярённым охотником Орионом. — Знаешь, когда я впервые впал в кому? 31 декабря 2000. Пропустил всё веселье. — Я тихо пропел: — «Забыть ли старую любовь, и не грустить о ней? Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?»[89]…

— Но ты хотя бы застал настоящее веселье годом раньше, — сказал Тревис.

Я уже хотел было удариться в своё обычное «нулевого года не было», когда мне в голову пришла эта мысль. Что система исчисления и правда была придумана римлянами, у которых вообще не было нуля, но в нашей системе он есть, и сейчас — вот прямо сейчас — идёт настоящий нулевой год. Все эти разговоры о том, в 2000 или 2001 году на самом деле начинается новый век, теперь потеряли всякий смысл: сейчас вставала заря нового тысячелетия, новой эры, когда четыре миллиарда человек — большинство человеческой расы, впервые за 2,5 миллиона лет — отказались вознесены из пустоты на уровень осознающего существа с совестью; подлинно наибольшее благо для наибольшего числа.

И да, их ожидали бесчисленные трудности, и они, без сомнения, не знали ещё, как жить дальше.

Но они обязательно что-нибудь придумают.

Дополнительная литература

Как говорил Дэвид Чалмерс, чьи слова (взятые из его интервью в летнем выпуске за 1988 год великолепного журнала «Философия сейчас») выбраны эпиграфом к этой книге, «Возможно, это обязательное свойство любой теории сознания — чтобы она содержала по крайней мере одну безумную идею». В этой книге я выдвинул теорию, которая, на первый взгляд, содержит существенно больше одной безумной идеи, так что позвольте мне поделиться списком нехудожественной литературы, которая послужила мне пищей для ума. (Учтите, что нижеследующие комментарии содержат спойлеры к роману.)

Перво-наперво, настоящий роман базируется на понимании того, что сознание имеет сугубо квантовомеханическую природу. Эта идея происходит из двух книг сэра Роджера Пенроуза:

.

Первая разъясняет логику Пенроуза (которая базируется на теореме Гёделя о неполноте) стоящую за утверждением о квантовомеханической природе сознания. Когда Пенроуз впервые предложил эту идею, он понятия не имел, где именно эти квантовомеханические процессы могут происходить. Однако анестезиолог Стюарт Хамерофф предположил, что они происходят в гидрофобных полостях микротрубочек; Пенроуз развил эту идею во второй книге, и впоследствии они написали в соавторстве несколько статей. Последняя из них содержит хороший обзор их идей:

Hameroff, Stuart, and Roger Penrose. “Consciousness in the Universe: A Review of the ‘Orch OR’ Theory.” Physics of Life Reviews 11 (2014) 39–78.

Обзор текущего состояния знаний о квантовых процессах в биологических системах можно найти здесь:

McFadden, Johnjoe, and Jim Al-Khalili. Life on the Edge: The Coming Age of Quantum Biology. New York: Crown Publishing, 2015.

Важной частью сюжета моего романа также является понятие философского зомби, чаще всего ассоциируемое с австралийским философом Дэвидом Чалмерсом, обсуждавшим эту тему во многих местах, в частности, в своих превосходных книгах:

Chalmers, David J. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. Oxford: Oxford University Press, 1996.

Chalmers, David J. The Character of Consciousness. Oxford: Oxford University Press, 2010.

(Я весьма горд тем, что лично знаком со Стюартом Хамерофом и Дэвидом Чалмерсом. Стюарт и Дэвид в течение долгого времени совместно председательствовали на ежедвухлетней конференции «К науке о сознании», и когда я выступал на ней с основным докладом в 2010, Дэйв представлял меня аудитории.)