Квантовая теория недопоцелуев

Она изучает меня, вероятно, оценивая степень моей неадекватности, хотя веселье никогда не стояло в списке моих проблем. У меня такое ощущение, что она постоянно ищет новый диагноз. – Как у тебя дела с этим твоим Лео?

Кто-то звонит в дверь, избавляя меня от необходимости давать ответ. Я открываю и вижу Нолана, этакую диетическую версию Калеба: те же внешность и обаяние, но никакой питательной ценности. Размышляя о разнице между ними, я решаю, что Калеб может быть прав и я для него полезна. Он научился быть храбрым, защищая меня, и вырос амбициозным, пытаясь не отставать. Нолану не помешала бы парочка препятствий в жизни.

– Привет, – говорит Нолан. – Я тут подумал, не хочешь ли ты чем-нибудь заняться.

– Я? – переспрашиваю я.

– Ты и твои возможные гости, – с надеждой говорит он, заглядывая мне через плечо.

– Ясно. Калеб знает, что ты здесь?

Он машинально и резко смотрит на свой дом, и я все понимаю. Калеб послал его меня проведать, возможно, используя Бекс в качестве стимула. Он наверняка думает, что Бекс не захочет раскрывать его тайну при Нолане.

– Скажи Калебу, что мы увидимся завтра, – говорю я и закрываю дверь.

На следующий день мы везем Бекс обедать, потому что она любит смотреть на карусель, даже если она не работает. Калеб всю дорогу тайком наблюдает за мной, пытаясь сообразить, что я знаю. Я всю дорогу думаю, что хочу его поцеловать.

После обеда мы едем на станцию в Кеноше и оставляем машину, потому что в Чикаго слишком дорогая парковка. Наши родители приедут на «Фронтир» утром на публичную презентацию и останутся до выступления на сцене, если мы пройдем. Я отказалась от лекарств – надеюсь, что в последний раз, – но подозреваю, что если мы зайдем так далеко, то мама будет снова на них настаивать.

Я заказываю мятный коктейль и овощной бургер. Мне приятно порадовать Бекс своим выбором после всего, что она сделала для меня за последние сутки.

Когда официантка приносит напитки, Калеб спрашивает:

– Готова к завтрашнему дню?

– К математике – да.

– Еще волнуешься по поводу речи?

– Нет, я думаю, что и с этим справлюсь.

– А что тогда?

Я делаю глубокий вдох и опускаю взгляд на столешницу.

– Мне нужно расстаться с Лео.

Потом я вынимаю соломинку из коктейля и облизываю ее. Застывший Калеб пялится на меня.

– Почему? – наконец шепчет он.

– Я влюбляюсь в другого человека. Это нечестно по отношению к нему.

Мы с Калебом смотрим друг на друга долгую минуту, и я чуть не ломаюсь и не признаюсь. Его чувства ко мне написаны у него на лице, и я не понимаю, почему не видела их раньше.

Но Бекс пинает меня под столом и говорит:

– Она встретила его в интернете. Скажи ей, что не стоит доверять парням, с которыми знакомишься в сети.

Калеб косо смотрит на нее.

– А ты не думаешь, что это от ситуации зависит? – спрашивает он.

– Я думаю, нужно иметь в виду, что любой, с кем ты знакомишься анонимно, о чем-то врет.

И Калеб краснеет – возможно, впервые в жизни.

Бекс права. Это весело.

КАЛЕБ

Отель, забронированный для конференции, находится рядом с Миллениум-парком, так что от вокзала идти недалеко. Я отчаянно хочу тишины. В поезде Бекс и Эви искрились весельем, но учитывая наше завтрашнее выступление, неизбежный рок Мило и письмо Сантори, из которого я узнал, что буду жить в одном номере с Лео, я немного на грани.

Тесс регулярно пишет мне, буквально каждый час. Это было бы мило, если бы не было так похоже на обратный отсчет часового механизма бомбы. Я убедил ее, что нам не стоит встречаться до финала презентации стендовых докладов. Наверное, будет справедливо, что я потеряю шанс на МТИ, если Эви настолько разозлится, что не сможет справиться с выступлением. Но как бы я ни хотел, чтобы все закончилось, я не могу так рисковать.

Когда мы заселяемся в гостиницу, Эви смотрит на свой телефон и говорит:

– Ой-ой.

Мы с Бекс поворачиваемся к ней.

– Самолет Лео задерживают. Он может не успеть к ужину.

Бекс и Эви обмениваются долгим взглядом, а потом Бекс говорит:

– Тебе придется подождать до завтрашнего дня. Нельзя делать это прямо перед докладами. Это не принесет ничего хорошего вам обоим.

Эви кивает.

– Ладно. Конечно.

Может быть, и это тоже справедливо. Пусть отношенческая драма у нас на первом месте, это все-таки «Фронтир». Он заслуживает, чтобы мы уделили ему все наше внимание.

Я решаю пока отвлечься и побыть в настоящем. Забросив вещи в номер, я захожу в банкетный зал, который готовят к завтрашним стендовым докладам. Здесь поместилось пятьдесят серо-стальных стендов, каждый почти в мой рост, с местом для постеров спереди и сзади. Между ними установлены стенки, так что с соседями поболтать будет непросто. Окна закрыты шторами, и пусть сегодня помещение кажется просторным, завтра тут будет не протолкнуться.

Мы пока не знаем, где встанем, так что я хожу вдоль по рядам, проводя пальцами по грубой ткани и гладкому металлу каждого стенда, чтобы почувствовать атмосферу этого места. Как будто оцениваю поле с позиции питчера перед игрой.