Квантовая теория недопоцелуев

– Ну, Калеб, у меня еще двое сыновей, а Эви – единственная в своем роде. – Она кладет руку Эви на плечо. – Помни об этом, если тут ничего не выйдет. Через пару лет ваша разница в три года с Ноланом будет пустяком.

– Мама, – говорю я. – Пожалуйста, прекрати пугать мою девушку.

Я в первый раз говорю это вслух. Эви смотрит на меня и усмехается.

Мама целует меня в щеку.

– Хорошего вам вечера. Увидимся завтра.

И они уходят.

Отец Эви прижимает ее к себе и говорит, как гордится ею, а Эви плачет, но утирает слезы, когда подходит ее мать.

– Вы оба там просто светились, – говорит она.

– Спасибо, – отвечает Эви. – Но ты видишь? Пусть даже худшего не случилось, ты могла отнять это у меня. У нас.

И она отступает ко мне, так же как сделала на сцене, но в этот раз поворачивается и кладет мне голову на грудь. Я обнимаю ее, испытывая все ту же смесь удовольствия и гордости, как и тогда, когда обнимал ее в автобусе из «Вундерлохена», зная, что эта гениальная и прекрасная девушка выбрала меня.

Ее мать говорит:

– Прости. Я хотела как лучше.

Эви изучает ее.

– Я не могу обсуждать это сегодня, – говорит она. – Но если вы останетесь, можно будет завтра утром. За завтраком?

– Почему не дома? – спрашивает ее мать. – Твоему отцу надо вернуться сегодня.

– Нужно здесь, – говорит Эви. Я не знаю почему.

Ее мать кивает.

– Хорошо. Я останусь. Вернусь на поезде.

– Я тебе напишу. – Эви быстро обнимает мать.

А потом остаемся только мы, Лео и Бекс. Бекс обнимает нас, пока Эви снова плачет, а я сдерживаюсь. Я чуть меняю позу так, что теперь я прижимаю их к себе. В следующем году я буду скучать по ним больше, чем это можно выразить словами, и кажется, они тоже это чувствуют, потому что мы все молчим.

В конце концов Бекс отпускает нас, вытирает глаза и обращается ко мне:

– Можно тебя на минутку?

Я киваю, пусть и приходится оставить Эви с Лео.

Мы отходим в сторону, и Бекс говорит:

– Я хочу извиниться за сегодняшнее.

– Просьба тебя поцеловать не была смертельным оскорблением.

– Но спасибо, что не сделал этого. Я рада, что не потратила первый поцелуй зря.

– Ты бы не потратила его зря.

Бекс качает головой и вжимает мне в ладонь пластиковую карточку. Я непонимающе смотрю на нее: подарочная карта слишком формальна для такого извинения. Потом я опускаю взгляд. Это ключ-карта от номера.

– Нам с родителями надо много о чем поговорить, – говорит она. – У них номер через дорогу, и я останусь у них на всю ночь.

– Бекс, ты идеальная сообщница.

– Я не скажу тебе номер комнаты. Это зависит от Эви.

Потом она уходит искать родителей, а я забираю Эви от Лео, которому явно нравится смена ролей.

Когда мы с Эви остаемся одни, не считая уборщиков, я спрашиваю:

– Ну, как продолжим вечер?

– Тебе нужно сходить на ужин с МТИ-шниками.

Я мотаю головой.

– Нет, если ты не пойдешь. Не хочу оставлять тебя одну.

– Нет, – говорит она. – Я не хочу сейчас к незнакомцам. Я поем с Бекс. Встретимся после?

– Да, кстати, – говорю я и рассказываю, что сделала Бекс.

Глаза Эви распахиваются, потом в них появляется паника.

– Расслабься. Мы встречаемся тридцать секунд. Мы не будем заниматься сексом. Не сегодня, – добавляю я честности ради, и мне приятно видеть, как паника сменяется чем-то вроде интереса. – Но я бы хотел побыть с тобой, если ты не против. Понимаю, в это сложно поверить, но, кажется, Лео нужно от меня отдохнуть.

– Дай мне руку, – говорит Эви.

Потом она лезет в сумочку и достает черный маркер. Я ухмыляюсь.

Эви переворачивает мою руку ладонью вверх и пишет номер своей комнаты на внутренней стороне запястья. Потом она берет вторую руку и тоже ее переворачивает. Я с любопытством наклоняю голову. На втором запястье она пишет крохотными буковками: «Мое».

Меня охватывает восхищение, ведь Эви присвоила меня себе, и я говорю:

– Именно так.

ЭВИ

Родители Бекс приехали в Чикаго не только затем, чтобы ее проведать. У ее отца в городе встреча по поводу возможной телепередачи. Это сотрудничество уже обговаривалось некоторое время, и возможность совместить деловую поездку с визитом к Бекс оказалась слишком соблазнительной.

Нам это только на руку, ведь у ее родителей деловой ужин. Преподобный не хочет, чтобы мы шлялись по Чикаго в одиночку, так что он настаивает, чтобы мы остались в их номере и заказали обслуживание. Это мечта интроверта. Звонишь по телефону, и тебе приносят пиццу, салат и мороженое прямо к двери. Мы живем в эпоху чудес.

Несмотря на то что в номере есть стол, мы устраиваем пикник на одной из кроватей в комнате Бекс.

– Как ты? – спрашиваю я. Мы уже обсудили, как прошел мой день (куда ярче), но день Бекс во многом важен не меньше.

– Я им все рассказала.

– И?

– С климатологией все вышло отлично. Папа процитировал из Библии про владычество над землей, и маме пришлось смириться.

– Хорошо.

Это было проще, чем мы думали.

– Но им очень, очень не нравится, что я поеду в Нью-Йорк. Они будут часто приезжать в Чикаго на телепередачу, так что хотят, чтобы я была здесь. Они так боятся, что потеряют меня.

– Как такое может быть?

Я сейчас очень сержусь на маму, но мы не потеряем друг друга. Когда ты чей-то ребенок, от этого так просто не избавиться.