Квантовая теория недопоцелуев

– Но гораздо важнее, – говорит Эви, и ее голос становится серьезным, – что на самом деле цель физики не в пользе. Этот проект гораздо грандиознее. Физика описывает мир, в котором мы живем, то, как он зародился и как работает. Цель в том, чтобы записать язык Вселенной словами, понятными человеку. Так что мне все равно, полезна ли моя математика. Если она красива и все это правда – я выполнила свою работу.

И зеленый свет на нашем таймере становится красным. Я протягиваю руку в сторону Эви. Она пересекает сцену, чтобы взять меня за руку, и я увожу Эви, как будто весь этот разговор происходил на ходу и мы ненадолго остановились.

Зал заполняется шумом. Мы смотрим на толпу из-за сцены. Судя по реакции аудитории, мы справились на отлично. Судей прочитать сложнее.

– Ого, – говорит Изабель, подходя к нам. – Я не думала, что вы настолько в это погружены, но это было потрясающе. Идемте, я отведу вас в комнату к другим финалистам. Не нужно мешать судьям обдумывать результаты.

Эви глубоко вздыхает, и я знаю, о чем она думает. Она только что выступила перед сотнями человек, а теперь ее поведут в тесную комнату, полную незнакомцев. Но, когда она смотрит на меня, на ее лице нет паники.

– Все в порядке, – говорит она. – Я с тобой.

ЭВИ

Изабель открывает дверь в конференц-зал – гораздо больший, чем тот, в котором мы сидели раньше. Там пять парней, включая двоих, спорящих в углу, и я внезапно думаю, как было бы сложно войти сюда одной. Я восстановилась после «Вундерлохена», но никогда о нем не забуду.

Один из парней в углу выкрикивает:

– Ну я хотя бы не говорил ничего, что напрямую противоречит законам физики!

Наверное, эти спорщики – еще одна пара, дошедшая до финала. Калеб легко касается моей спины, уводя меня от них.

– Давай-ка в другую сторону.

Мы останавливаемся у стола, берем напитки и ищем, где сесть. Один из трех не спорящих парней поднимает взгляд от телефона и машет нам, так что мы идем в его сторону.

– Я Эндрю, – говорит он. – Жаль, не видел вашего выступления.

Мы представляемся, и я говорю:

– А мы видели финал твоего, но я бы хотела прочитать работу целиком.

– Аналогично, – говорит он. – Но, боюсь, я облажался на сцене. Ненавижу выступать перед толпой.

Я улыбаюсь.

– Я знаю. Если бы не Калеб, я бы вообще туда не вышла.

Эндрю говорит:

– Возможно, это будет беспардонно, но можно ли задать тебе вопрос?

– Задавай, – разрешаю я, хоть слегка нервничаю, ведь не знаю, о чем пойдет речь.

Но он спрашивает о том, как я превратила уравнения в символы адинкра, а я только рада об этом поговорить. Добрые пятнадцать минут я объясняю, чертя мини-диаграммы на салфетках. Эндрю задает одни из лучших вопросов, что я слышала за весь день. Потом у него жужжит телефон.

– Это моя мама, – говорит он. – Мне надо ответить.

Когда я поворачиваюсь к Калебу, он говорит:

– Ты завела друга.

Его голос звучит как-то не так.

– Ты ревнуешь? – встревоженно спрашиваю я. Если Калеб начнет срываться каждый раз, когда я с кем-то говорю, у нас начнутся проблемы. Ведь среди математиков много парней.

Калеб с улыбкой качает головой.

– Дело не в этом. Но, Эви, хотя я и делал с тобой этот проект, я понял только треть того, что ты сказала. Возможно, я не очень умненький. Может, тебе будет со мной скучно?

– Калеб, ты талант.

Он мотает головой.

– Не льсти мне. Я наблюдал за тобой и Лео на физике, я никак не могу за вами поспевать. Ты назвала Брайана идиотом, но я бы вообще не написал такое доказательство, даже с ошибкой.

– А если бы это была встреча кодеров, я бы смогла поспевать? Решать те же задачи? Создавать те же программы? А если бы не смогла – это бы значило, что я не такая умная?

Даже учитывая все, что он говорил от лица Мило, я не могу поверить, что Калеб по жизни несет в себе такую неуверенность. Мне всегда казалось, что ему комфортно быть таким, какой он есть.

– Это не одно и то же, – говорит Калеб.

– Ну нет. Конечно, тратить свою жизнь на программирование вместо математики – это ошибка. Но это больше говорит о твоих приоритетах, чем об интеллекте.

Калеб долго смотрит на меня, и я выдерживаю его взгляд.

Потом он улыбается, и мне кажется, что солнце выглянуло из-за туч.

– Ты считаешь меня умным?

Я думаю про Калеба, который объясняет код коррекции ошибок, про Калеба, который командует Лео в лаборатории, про Калеба в библиотеке со мной, с горящим взглядом, когда нужная нам программа начала сходиться для него воедино.

– Считаю. Ты потрясающе выступил на сцене. Ты создал десятиминутную историю из того, что мы объяснили на двадцати пяти страницах.

– Эви, это ты была потрясающей. А я просто подстраивался.

Я машинально тянусь к нему, но вспоминаю, что мы сидим в комнате, где полно парней, и останавливаюсь. Я беру его за руку и пожимаю ее, желая передать всю яркость своих чувств.

А Калеб с усмешкой достает телефон. Я беру свой, и мы отворачиваемся друг от друга, сидя на диване, и заходим в наш чат.