Квантовый биатлон

Но Лия Крылова с Легуин портила прелесть момента. Было в ней что-то притягательное, что одновременно бесило. Может круглая попка и другие аккуратные холмики под скафандром, до которых внезапно захотелось добраться? Но не мог же я накинуться на нее прямо в лифте? Хотя…

– Я тоже независимый спортсмен, – прервала она мои размышления, дернув кудряшками. – Родители договорились о браке. В современном мире – немыслимо. Но среди элиты в порядке вещей. Я решила показать, чего стою. Сама по себе. И что не пропаду без покровителя. Фос запрещал участвовать. Но я прилетела. Его цель выбить из поединка меня. Просто не лезь.

– Для чего ты мне это рассказываешь? – я искренне не понимал, когда мы успели стать лучшими подружками. – Я за справедливость. И мне плевать на ваши отношения.

«Только если ты не собираешься заглянуть ко мне вечером», – чуть было не ляпнул, но вовремя остановился. Лифт выпустил нас в руки медиков, что тут же принялись сверять данные.

***

Я не привык ворочаться в постели без сна. Перед любыми экзаменами и соревнованиями важнее выспаться, чем перебирать тревожные мысли. Неадекватные терзания по поводу будущего, которое еще не наступило – лишь пустые энергозатраты. Я умел расслабляться и отключаться в любых ситуациях. Но ночь перед Олимпийским заездом показала обратное.

«Сразу после старта!» – эхом звучали в черепной коробке слова Агеева.

В соревновательном заезде три круга. И все же я надеялся выпустить все три пучка, а не попасться на удочку недоумка. Изгибы трассы теперь знакомы, следовательно, известно, где ждать подвоха. И тем не менее, забыться удалось только под утро.

Яркие прожекторы подсвечивали участников со всех сторон. Номера остались прежними – краска прекрасно держалась на корпусе Светлячка. На этот раз я наблюдал трансляцию на внутреннем экране летуна, но голос комментатора по-прежнему не включал.

Что бы кто ни говорил, а независимых спортсменов в основном соревновании оказалось достаточно много.

Приветливо замерцали гигантские мишени, разбавляя темное полотно космоса цветными цифрами. На панель пришли координаты. Зрители напряженно вглядывались в табло в ожидании старта. А меня окружала ватная тишина, отгораживая от реальности. Будто не со мной. Словно сон, которого так не хватало ночью.

Как вблизи сверхмассивной черной дыры медленно всплывали на лобовом экране параметры первого пучка. И так же тягуче прозвучал в наушнике сигнал начала гонки. Пальцы не слушались. И если в отборочном круге, я автоматически строчил расчет, то теперь не мог пошевелиться, словно попал без защитного костюма в открытый космос. Вакуум высосал весь воздух из легких, не давая возможности связно мыслить.

Несколько летунов сорвались со старта лишь только закончился гудящий звук. Или же я совсем выпал из пространства-времени. Но скользящее движение соперников привело в чувства лучше ледяных водопадов Хоккайдо, куда мы часто летали с матерью на выходные. Она не одобрит моих решений. Но придется ей смириться, что я давно повзрослел.

Глубокий вдох, бозоны вправо, кварки влево. Работа потекла в привычном темпе. Любимые уравнения. Потрясающий своей красотой, простотой и гениальностью алгоритм. И программа с координатами мишени готова! Точный выстрел!

– Заряд на хвостовые ускорители! Две трети, – скомандовал я воображаемому экипажу, и Светлячок рванул к магистрали.

В крови закипали элементарные частицы азарта, собираясь в один восхитительный атом удовольствия от самой гонки и возможности опередить пучок. Только ради этого пьянящего чувства я вновь и вновь брался за штурвал летуна. Вселенная манила, словно желанная женщина, раскрывая объятия навстречу совершенству науки, техники и человеческого разума. И я растворялся в ней, двигаясь все быстрее к цели.

Удар! Второй!

– Ожидаемо, ребятки! – стабилизировал курс и попытался оторваться.

Но преследователи, насчитал их сразу пять, не сдавались.

– Нет бы с таким упорством летели к финишу! – усмехнулся и поднырнул петлей, оказавшись за их спинами. – Неужели победа в Олимпиаде ничего не стоит?

Номера на машинах глупцов уныло серебрились в свете гигантских софитов. Фостуса Агеева среди них не было, что не мешало ему действовать руками других. Непроизвольно прошелся взглядом по мониторам в поисках матового аппарата 977.

– Ну болван и есть, – уныло припечатал в который раз. – И какое мне дело?

Вынужденно проверил расстояние от пучка до мишени. Прибавил скорости. Заложил сложный вираж на повороте. Поддал кручения и вырвался далеко вперед соперников.

– Вот вам, палите друг в друга!

Мишень, разворот, рассеиватель – и мой точный выстрел ровнехонько попал в цель! И улыбка, которую сложно собрать в серьезную мину. Но новые координаты и параметры на экране для второго круга заставили сосредоточиться.

И снова я на трассе. Отрыв все больше.

Зрители то ликовали, то оплакивали любимчиков, что плелись позади. Ну а я сверкал ярче сверхновой, уверенный в своей непременной победе.

И снова рывок, крутой поворот, скольжение. Меня не догнать!