Квантовый лабиринт. Как Ричард Фейнман и Джон Уилер изменили время и реальность

Уилер живо вспоминал, как он поднял на встрече проблему возможного саботажа на АЭС. Некто, обладающий достаточными знаниями о том, как все устроено, мог разрушить механизмы безопасности и запустить то, что мы сейчас называем расплавлением активной зоны ядерного реактора. С точки зрения Джона при наличии большого количества страховочных технологий саботаж представлялся более опасным, чем простая ошибка. Саботажником мог стать кто угодно, вероятнее всего, политический активист с опытом в соответствующей области, решительно настроенный на причинение максимального вреда.

Уилер описывал возможного преступника, а Фукс спокойно слушал его, сидя по другую сторону стола.

После испытания ядерной бомбы в СССР Скотланд-Ярд запустил масштабное расследование, чтобы найти возможные утечки информации. След привел к Фуксу, его арестовали 2 февраля 1950 года, и Клаус признался, что передавал атомные секреты. Несколько позже, уже в руках агентов ФБР, он назвал своего связника, Гарри Голда.

Голд после задержания указал на Дэвида Грингласса, американского физика, тоже работавшего в «Манхэттене». Тот, в свою очередь, выдал Этель и Юлиуса Розенбергов, связанных с ним узами родства (Этель – сестра Дэвида). Неким сомнительным образом, но именно Розенберги оказались казнены после обвинения в шпионаже, в то время как Фукс получил четырнадцать лет, а отсидел только девять. После освобождения он переехал в Восточную Германию и спокойно жил там до самой смерти.

Много позже Уилер столкнулся с Фуксом на международной физической конференции. Джон взял блокнот и стаканчик с кофе, сжал их покрепче, и только потом отправился к коллеге, сделав все, чтобы избежать рукопожатия⁷². Для человека со столь мягкими манерами, как Уилер, это была максимальная степень неодобрения. Он несколько минут поговорил с Фуксом, а затем отошел.

Зов долга

Примерно в то же время, когда Трумэн объявил о взрыве первой советской ядерной бомбы, названной в честь Сталина «Джо-1»[10], Уилер как раз начал творческий отпуск в Европе. Он запланировал остановиться в Париже и по случаю сесть на поезд до Копенгагена, чтобы встретиться с Бором.

Частично это решение Уилер принял для того, чтобы дети могли выучить язык. Кроме того, отпуск дал ему время поработать самостоятельно, не участвуя в исследованиях группы Бора. В качестве хобби он начал брать уроки рисования дважды в неделю, интерес к этой области искусства Джон подцепил у Фейнмана.

Поздней осенью Уилер обнаружил, что его постоянно отвлекают звонками Теллер и Гарри Смит, коллеги по Принстону, желавшие, чтобы он вернулся в Лос-Аламос для работы над «супербомбой». СССР получил возможность изготавливать бомбы вроде тех, что упали на Хиросиму и Нагасаки, и у США возникла необходимость получить более мощное оружие, чтобы сохранить ядерное превосходство.

Если его не сохранить, то Сталин наверняка воспользуется ситуацией, чтобы усилить свою власть над Восточной Европой и расширить ее на другие территории[11].

Перед Уилером встал очень сложный выбор, ведь у него была семья, о которой он не мог забыть, у него было соглашение с фондом Гуггенхайма, которое он не мог нарушить, да еще и аспирант Джон Толл специально приехал в Париж, чтобы работать под руководством наставника над проблемой столкновения фотонов между собой. Последнее в списке, но не по значению – он не хотел разочаровывать Бора.

С другой стороны, он некогда поклялся не оставлять разработку оружия в руках чиновников из правительства. Долг ученых состоит в том, чтобы обеспечивать этих самых чиновников максимально точной информацией, чтобы тираны не имели шансов лишить жизни миллионы людей.

Так что в конечном итоге, после переговоров с Бором, фондом Гуггенхайма и другими Уилер решил вернуться в Лос-Аламос. Его семья на несколько месяцев осталась в Париже, и только после того, как успехи детей во французском стали очевидными, присоединилась к Джону.

Отправляйся на запад, молодой физик

Год, начиная с весны 1950-го, Уилер работал в Лос-Аламосе, погрузившись в секретный проект по созданию водородной бомбы. Ему ассистировал Толл, приехавший из Парижа, и другой аспирант из Принстона, Кеннет Форд. Теллер и эмигрант из Польши Станислав Улам, хороший друг Джона фон Неймана, руководили процессом.

Они рассмотрели разные схемы и в конечном итоге остановились на двухэтапном концепте, получившем название «схема Улама – Теллера» или «Теллера – Улама» в зависимости от того, кто ее описывает (Теллер имел склонность преуменьшать вклад поляка). Полное описание водородной бомбы было изложено в секретном отчете, выпущенном 9 марта 1951 года и озаглавленном «О гетерокаталитической детонации I. Гидродинамические линзы и зеркала излучения».

До настоящего времени часть отчета так и не рассекречена, хотя почти все из того, что в нем содержится, известно всем – по крайней мере, так утверждает Форд⁷³.