Квантовый возраст

Дня за три до этого Герта Бернинг устроила вечеринку в честь Юриного друга. У нее в это время гостила сестра. Матильда весь вечер не умолкала. Сначала она несла какую-то чепуху о важных графиках, которые построил ее отец, учитель гимнастики, обнаруживший, что зависимость возраста прыгающего от длины, на которую тот может прыгнуть, различна для представителей различных национальностей, а потом вдруг спросила Румера:

— Ну как, Румер, надеюсь, вы-то нас не боитесь?

— Кого это, Матильда?

— Ну как кого? Приверженцев Гитлера.

— Да что вы! А вы уже с ними?

— Да. Мой муж вступил в партию, и, знаете, все, что про нас говорят, ложь. Я-то могу это знать! Ну посудите сами, на свете очень много людей, которые не знают, как им жить, они не знают своего места в жизни, и у них все силы уходят на поиски жилища, поиски работы, пропитания. А мы этим людям помогаем — мы их сразу всем обеспечиваем. Вот, был у нас один коммунист, Шпайер, водопроводчик. Когда мой муж пришел забирать его в лагерь, они спокойно выкурили по сигарете, мой муж предложил ему немного пожить еще дома, если тот хочет, но Шпайер отказался. Они посидели, поговорили и тихонько пошли.

«Как ты тут живешь так долго?» — только и мог выговорить Шнирельман, когда они вышли на улицу.

В последний вечер Шнирельмана повели в кино. Пошли большой компанией. Владелец кинотеатра, на редкость симпатичный человек, очень любил молодежь и уже знал: если ведут гостя, надо крутить «Оперу нищих».

У Румера неожиданно для него сложились особые отношения с хозяином кинотеатра. Однажды, когда они еще с Милой были как-то в кино, Юра зацепился за гвоздик, торчащий на спинке сиденья, и выдернул маленький клочочек на пиджаке. Это его нисколько не расстроило, но, чтобы больше никто не пострадал, он решил предупредить хозяев. После сеанса он подошел к кассе и сказал, что сидел в таком-то ряду, на таком-то месте и что там торчит гвоздик.

— Мне он не причинил никакого вреда, но у вас могут быть неприятности.

— Ах, доктор, мы знаем, какой вы человек! Вы думаете не только о себе. Мы вам так благодарны!

На другой день владелец кинотеатра пришел к Румеру домой с закройщиком снимать с него мерку для нового костюма.

— Позвольте, доктор, снять с вас мерку. Вы пострадали в нашем кинотеатре и были так любезны, что предупредили нас.

Румер долго отказывался, но владелец кинотеатра не уступил, и через две недели Румер получил прекрасный синий костюм, который оказался ему весьма кстати.

И вот этот кинотеатр в последнее время все чаще и чаще бывал закрыт. Когда молодые люди впервые увидели объявление о том, что сегодня демонстрация фильма отменяется, они пошли к владельцу выяснить, в чем дело. Оказалось, что зал сняли национал-социалисты для своего собрания. Молодые люди были потрясены.

— Господин Функе, что вы делаете? Ведь вы разумный человек! Гоните их прочь!

— Это невозможно. Я вынужден отдать им зал и проститься сейчас с вами. Вы, вероятно, будете бойкотировать меня, но мне ничего другого не остается делать.

— Да нет, бойкотировать мы вас не будем, но все-таки не делайте такие глупости. Открыто становиться на сторону людей, от которых никакого добра нельзя ожидать, зачем?

Но этого требовала уже сама судьба города.

Однажды пронесся слух, что в Геттинген приезжает сам фюрер. И действительно, вскоре на дверях кинотеатра Функе появилось объявление о собрании национал-социалистов, на котором будет выступать Адольф Гитлер.

«Каким же я смелым был тогда. Взял и пошел на это собрание. Мне еще все казалось интересным, и я не отдавал себе отчета в том, что это, во-первых, опасно для жизни, а во-вторых, нечего так рваться», — рассказывал Юрий Борисович. Идея пойти на это собрание возникла у Фрица Хоутерманса. На собрание пошли втроем: Румер, Фриц Хоутерманс и Ганс Хельман.

Фриц Хоутерманс был яркой личностью. Он обладал блестящими способностями в физике и математике. В 1929 г. он высказал мысль о термоядерном источнике энергии звезд и мечтал получить термоядерную реакцию в лаборатории. Белокурый и синеглазый, он обладал типичным лицом арийца, на котором бесчисленными шрамами от мензур было написано все его буйное прошлое отъявленного корпоранта и забияки. Когда однажды Румер привел его с собой к Якову Ильичу Френкелю, прибывшему в Геттинген уже известным и крупным ученым, Френкель пришел в ужас от одного его вида. Беседа не клеилась с самого начала. Хоутерманс просто не умел быть серьезным, и даже обсуждение научных проблем выглядело у него, как жонглирование циркача. Когда Фриц в середине беседы вдруг вскочил и стал прощаться, извиняясь, что у него свидание с девушкой (правда, с какой из его пассий, он не помнит), и ушел, Френкель сказал Румеру: «Юра, где вы откопали эту нацистскую харю? У него же шмиссов на лице больше, чем извилин в мозгу». Сложная и запутанная судьба Фрица Хоутерманса свяжет его имя с ядерными исследованиями в Харькове и с самым драматическим моментом в работе над атомной бомбой в Германии. И всюду он будет чужим.