Квантовый возраст

2. Однако научная общественность не разглядела в этих фактах лицо врага, прикрывшегося маской советского академика, объясняя их „странностями“ в характере Н. Лузина.

3. В этой связи мы должны открыто признать, что такая позиция в отношении к Н. Лузину была позицией гнилого либерализма, способствовавшей гнусной антисоветской деятельности Н. Лузина и облегчавшей ее.

4. Великолепная большевистская бдительность, помогшая „Правде“ вскрыть врага, пробравшегося в ряды советских ученых, послужит нам в дальнейшей нашей деятельности предметным уроком в борьбе за советскую социалистическую науку.

5. Мы призываем всю научную общественность нашей страны к непримиримой борьбе с врагами народа, под какой бы маской они ни скрывались, к большевистской самокритике своей собственной работы, ибо это является необходимым условием реализации величайших возможностей развития науки у нас и тем самым ее максимального единства с практикой строительства социализма.

6. Собрание обращается в президиум Академии наук с предложением немедленно снять Н. Лузина с постов председателя группы математики Академии наук и председателя математической квалификационной комиссии.

7. Собрание просит также президиум Академии наук рассмотреть в соответствии с п. 24 устава Академии наук вопрос о дальнейшем пребывании Н. Лузина в числе действительных членов академии.

8. Собрание считает, что в целях обеспечения руководства математической жизнью страны необходимо усилить группу математики, пополнив ее новыми действительными членами и членами-корреспондентами» [45, с. 275].

Этот последний пункт ударный, что называется, ближе к делу.

Волна собраний по поводу Лузина с соответствующими резолюциями прокатилась по многим учреждениям.

Пятого августа 1938 г. президиум Академии наук выносит постановление, начинающееся словами: «Победа Советской власти и громадные успехи социалистического строительства в кратчайший исторический срок подняли страну нашу из неслыханного разорения и векового прозябания до уровня первоклассной мировой державы. С надеждой и упованием смотрят трудящиеся всего мира на Страну Советов, ибо они справедливо видят в ней свою основную цитадель в борьбе за высшие формы человеческой культуры», и дальше о трудном нашем пути, о реальных успехах нашей науки и, наконец, о врагах народа, мешающих созиданию.

«…Президиум Академии наук констатирует, что в обсуждении дела Лузина приняли участие самые широкие круги общественности СССР, которые единодушно заклеймили его антисоветскую деятельность, его лицемерие и двуличное поведение… Президиум Академии наук полагает, что поведение акад. Н. Н. Лузина несовместимо с достоинством действительного члена Академии наук и что наша научная общественность имеет все основания ставить вопрос об исключении его из состава академиков.

Однако, учитывая значение Н. Н. Лузина как крупного математика, взвешивая всю силу общественного воздействия, выявившегося в столь широком, единодушном и справедливом осуждении поведения Н. Н. Лузина, и исходя из желания предоставить Лузину возможность перестроить все его дальнейшее поведение и его работу, президиум считает возможным ограничиться предупреждением Н. Н. Лузина, что при отсутствии решительного перелома в его дальнейшем поведении президиум вынужден будет неотложно поставить вопрос об исключении Н. Н. Лузина из академических рядов» [Там же, с. 277–278].

Эти материалы в полном объеме были опубликованы в одном из номеров журнала «Успехи математических наук», на его последних страницах. А первая страница этого журнала (и вторая, потому что на первой не поместилось) отданы передовице — «Изжить лузинщину в научной среде», нещадно «обличающей» Лузина и предлагающей изжить не только лузинщину, но и «чрезвычайно вредные в настоящих условиях навыки, которые могут быть объединены названием „академические традиции“ …традиции „академической благопристойности“, исключающие прямую и твердую общественную оценку конкретных недостатков в работе отдельных ученых…» [Там же, с. 4].

Трудно даже представить себе, чего стоил весь текст постановления президиуму Академии наук, а самое главное, его последний абзац, т. е. попросту решение не трогать Лузина. Те, кто обладал «великолепной большевистской бдительностью», не унимались. Теперь терроризировали не только Лузина, но и его друзей и учеников. И длилось это долго. Никто из учеников Лузина не любил вспоминать о том времени. Только один раз Люстерник во время моих расспросов о Шнирельмане случайно затронул эту тему. «Никто не мог подумать, что Лев способен на это. Он ведь был веселым, очень жизнелюбивым, и вдруг самоубийство. Его вызвали куда-то. Вечером он вернулся домой, закрылся на кухне и открыл газ».