Квартира 302

– Айлин, – он обернулся, – давай договоримся. Если дыра и вправду выведет нас отсюда… скорее всего, я окажусь в своей квартире, а ты очнёшься в госпитале. Я видел, как тебя увозили на машине, так что это очень вероятно. Я хочу попросить: скажи им, что дверь моей квартиры нужно выломать. Расскажи обо всём, что видела. Если они не поверят, пусть наведаются с ломом или чем-то ещё. Там и проверим, бред ли это или реальность. – Он невесело улыбнулся. – Идёт?

– Идёт, – она кивнула. Чёткие, отрывистые слова вселяли надежду. Желание отвесить оплеух пропало. Всё будет хорошо, приободрила Айлин себя. Но не удержалась и спросила:

– А если она приведёт нас куда-нибудь в другое место?

Улыбка Генри померкла.

– Тогда придётся разбираться на месте. Но очень хочется надеяться, что это будет не так.

5

Залезли они быстро и без особых церемоний; сначала в проём забрался Генри, как опытный путешественник по тёмным тоннелям. Затем он помогал Айлин, поддерживая за руку, пока она взбиралась в дыру следом. В узком пространстве не оказалась света – они загораживали его своими телами. Приходилось просто слепо ползти вперёд, задевая затылком верхний край тоннеля. Генри продвигался медленно, соответствуя скорости Айлин. Её раненая рука натыкалась то на одну стенку, то на другую, поэтому ей было неудобно; к тому же Айлин, не привыкшей к подобным марш-броскам и с детства ненавидящей темноту, казалось, что их закупорили в бочке из-под солёной рыбы. Воздуха в тоннеле было достаточно, но на шее словно лежали чьи-то пальцы, медленно сжимающиеся в удушающем захвате. Айлин дышала глубоко и ровно; пару раз даже откашлялась, чтобы убрать неприятное ощущение в груди, но лучше не стало. Единственная надежда заключалась в скором окончании этого издевательства – а для этого нужно было проталкивать себя вперёд, несмотря на страх, усталость и пот.

Господи, сделай так… чтобы я проснулась… и всё кончилось…

Она не знала, слышит ли Бог эти прерывистые молитвы, но повторяла про себя снова и снова, с каждым толчком вперёд. Тоннель сужался – голова натыкалась на камень всё чаще. И никакого света впереди, никакого изменения. Как начало вечной прогулки во тьме.

Всё… кончилось… пожалуйста…

Отблеск свечи ещё виден или нет? Она не могла повернуть голову: слишком тесно. Но надеялась, что крохотный огонёк ещё колыхается там, потому что если погаснет и он, они оба окажутся в кольце темноты, которая поглотит их, как змея – мышонка…

И тут что-то произошло. Айлин услышала, как Генри приглушённо вскрикнул и тут же замолчал, словно ему сдавили трахею. Через долю секунды она и сама почувствовала это – ощущение, будто на них накатила волна чёрной вонючей жидкости, и накрыла с головой. Жидкость не имела цвета, плотности и веса, но она топила их в себе, превращая тоннель в канализационный сток, вдавливая их в темноту. Она была везде – они проникли слишком далеко и оказались в её безграничной власти. Так думала Айлин, захлёбываясь чёрной маслянистой субстанцией, чувствуя, как руки отказываются её держать, и она падает лицом вниз вслед за Генри. Но странно – стены тоннеля куда-то исчезли. Вместо того, чтобы приложиться лбом о камень, она улетела вниз, где ночь была ещё непрогляднее, и в тёмном вакууме носились светящиеся зелёные цифры. Сначала маленькие, потом больше – наконец, совсем близко от ошеломлённой Айлин выскочила ядовитая зелень числа 20 и пленила её полностью, не дав даже закричать.

6

Темнота была зелёной. Генри сам не понимал, как такое возможно. Тем не менее, этого нельзя было отрицать. Он раскачивался в море тёмной зелени, как повешенный, и ждал пробуждения. Долго ждал – почти вечность, все мышцы успели превратиться в сухую пеньку, прежде чем над головой не рявкнул телефонный аппарат, вытягивая его из сновидения, как мяч на резинке.

Он открыл глаза. Увидел над собой остановившиеся лопасти вентилятора и судорожно развернулся. Но там была пустующая кровать, на которую легла недельная пыль. Небо за окном по-прежнему в тучах, моросит мелкий дождь, оставляющий прозрачные капли на стекле окна.

Айлин не было. А телефон всё так же яростно трезвонил, требуя поднять трубку, как в то утро, когда в ванной появилась дыра. И перерезанный провод змейкой волочился по полу.

Дзиньк!.. Дзиньк!..

Ничего не понимая, Генри приподнялся на кровати и снял трубку. Пальцы повиновались с трудом, как деревянные.

– Алло? – он не узнал собственный голос.

– Куда ты надеешься убежать? – скорбно спросила трубка хорошо поставленным мужским голосом. – Я всё равно слежу за тобой. Я следил за тобой всегда, с самого первого дня.

– А?.. – Генри протёр лицо ладонью и поморщился от солёных покалываний на коже. – Кто это?

Вместо ответа собеседник разразился весёлым смехом. Наверное, такой искренний смех мог бы быть заразительным, но у Генри тут же отшибло всякие предпосылки к веселью.