Квартира на двоих

– Нет, не звонил. Знаешь, как оно. Хорошо, если его перевезут из суда в тюрьму к полуночи. В этой системе бардак, так что ты особенно не надейся, что ему разрешат звонок, не говоря уже о разговоре со мной, хоть и обещали. Но если он позвонит, я все ему объясню и попрошу поговорить с Леоном.

Проверяю время на экране. Восемь вечера, минуты тянутся кошмарно медленно.

– Я жутко, жутко на тебя злюсь, – повторяю я дважды, потому что знаю, что мой голос вовсе не сердитый. Он просто грустный и усталый, такой, как бывает, когда надо поговорить с лучшей подругой.

– Естественно! И я тоже! Я себя ненавижу. Я тварь. Кстати, Мо со мной тоже не разговаривает. Если от этого легче.

– Не легче, – неохотно говорю я. – Не хочу, чтобы ты стала парией.

– Чем-чем? Десерт такой?

– Парией. Персоной нон грата. Изгоем.

– А… Не беспокойся. Я покорно принимаю жизнь в немилости. Ничего другого я не заслужила.

Дружески молчим. Заглядываю внутрь себя, чтобы отыскать там океан ярости на Герти, однако он, видимо, испарился.

– Ненавижу Джастина, – жалобно говорю я. – Знаешь, мне кажется, он затеял это, просто чтобы развести нас с Леоном. Вряд ли он бы на мне женился. Вернул бы и сразу снова бросил.

– Кастрировать его мало! – решительно заявляет Герти. – Ты от него ничего хорошего не видела. Я не раз желала ему смерти, серьезно.

– Герти!

– А что? Сидеть сложа руки и смотреть, как он уничтожает в тебе все самое лучшее? Кошмар.

Нервно тереблю брикстонское покрывало.

– Вся эта мерзость дала мне понять, что Леон мне нравится. Очень нравится. – Шмыгаю носом и вытираю глаза. – Ну почему он хотя бы не спросил, правда ли это? И… даже если так, хотелось, чтобы он не отступался так сразу.

– Прошло всего полдня. Он в шоке и до смерти устал после суда. Готовился к нему столько времени. А Джастин, как всегда, убийственно хорошо выбрал момент. Подожди немного. Надеюсь, ты увидишь, что Леон не отступается.

Качаю головой.

– Не знаю. Сомневаюсь.

– Верь в него, Тиффи. Разве не того же ты требуешь от него?

66. Леон

Двигаюсь между палатами, словно больничное привидение. Как брать кровь у пациента, если и дышу с трудом? Хотя в целом мне хорошо, легко – блаженная рутина. Что-то посильное. Леон, старший медбрат по отделению, молчаливый и надежный.

Спустя несколько часов замечаю, что обхожу стороной палату «Кораллы». Избегаю мистера Прайора. Он умирает.

В конце концов ординатор говорит, что в «Кораллах» увеличивают дозу морфия, и мне надо расписаться. Больше не спрячешься. Иду. Светло-серые коридоры, пустые и обшарпанные, я знаю здесь каждый дюйм, возможно даже лучше, чем стены собственной квартиры.

Останавливаюсь. У двери, опершись локтями о колени и уставившись в пол, сидит мужчина в коричневом костюме. Необычно видеть его здесь в такой час – ночью посетителей не пускают. Очень старый, седой и… знакомый.

Отлично знаю эту позу: человек, собирающийся с духом. Сам не раз принимал ее перед входом в комнату свиданий в тюрьме.

Понимаю с опозданием: седовласый старик, который смотрит в пол, Джонни Уайт Шестой из Брайтона. Абсурд. Дж. У. Шестой – человек из моей другой жизни. Жизни, наполненной Тиффи. И вот он здесь. Значит, я все же нашел мистеру Прайору его Джонни, даже если тот и не сразу в этом признался.

Надо бы радоваться, но не могу.

Несмотря на девяносто два года, он разыскал мистера Прайора, надел лучший костюм и приехал с побережья. И все ради человека, которого любил целую вечность назад. Сидит, уронив голову, как в молитве, и ждет, когда придут силы взглянуть в лицо тому, от чего когда-то отказался.

Мистеру Прайору остались считаные дни. Или часы. Смотрю на Джонни Уайта и ощущаю это как удар под дых. Он столько затянул… Так безобразно долго тянул…

Джонни Уайт поднимает голову. Молчим. Между нами по коридору пролегает тишина.

Джонни Уайт: Он умер?

Голос хриплый, срывающийся.

Я: Нет. Вы не опоздали.

Хотя вообще-то опоздал. Как, вероятно, больно было ехать в такую даль, зная, что сможешь только попрощаться.

Джонни Уайт: Не сразу его разыскал…

Я: Надо было сказать.

Джонни Уайт: Да.

Смотрит в пол. Делаю шаг вперед, наводя мост через тишину, и сажусь рядом. Это не про меня. Не моя история. Но… Джонни Уайт на пластмассовом стуле, понуренная голова… Вот как бывает, когда отступаешься.

Джонни Уайт: Боюсь туда идти. Хотел уже было сбежать и тут увидел вас.

Я: Вы приехали из самого Брайтона. Осталось только перешагнуть порог.

Приподнимает голову, как будто она налита свинцом.

Джонни Уайт: Думаете, он захочет меня видеть?

Я: Он, возможно, без сознания, мистер Уайт. Хотя, не сомневаюсь, ему будет лучше, если вы рядом.

Джонни Уайт встает, отряхивает брюки и приподнимает точеный голливудский подбородок.

Джонни Уайт: Ну… Лучше поздно, чем никогда.

Не глядя на меня, толкает двойные двери. Смотрю, как они раскачиваются.

Я бы, пожалуй, никогда не вошел. Впрочем, приводило ли это когда-нибудь к чему-то хорошему?

Встаю. Пора.

Я, обращаясь к ординатору: За морфий распишется дежурная сестра. Я выходной.