Квартира на двоих

– Да, ты был нужен! – рыдаю я. – Мо, Герти и Рейчел молодцы, я их обожаю, они очень помогли, но мне нужен был ты! С тобой у меня чувство, что мое прошлое с Джастином совсем не важно. Что я все равно тебе нравлюсь.

– Нравишься. И да, неважно.

Переходит дорогу, на наш тротуар. Различаю лицо, гладкие точеные скулы, мягкий изгиб губ. Поднимает голову.

– Мне все говорили, что я тебя потеряю, если не признаюсь в своих чувствах, и вот является Джастин, непревзойденный мастер романтики…

– Романтики? – перебиваю я. – Это романтика?! Пошла она в задницу! Зачем она мне? Я нахлебалась того дерьма предостаточно!

– Знаю. Ты права. Я должен был сообразить.

– Между прочим, мне нравилось, что ты не давишь, – от мысли о серьезных отношениях у меня душа в пятки уходит! Смотри, как трудно мне было вырваться из предыдущих!

– Да… Да, понимаю.

Бормочет что-то вроде «чертов Ричи».

– Между прочим, я тебя и без телефона слышу, – повышаю голос, чтобы перекрыть шум машин. – Даже приятно, что есть повод покричать.

Он дает отбой и слегка отступает.

– Тогда давай кричать!

Прищуриваюсь, а потом сбрасываю одеяла, ставлю на стол вино с печеньем и подхожу к перилам.

– Ух ты! – говорит Леон едва слышно. – Какая ты красивая!

С некоторым удивлением оглядываю на себе то самое декольтированное платье с презентации. Бог знает на что похожа моя шевелюра, и тушь наверняка дюйма на два ниже, чем утром, но платье – да, эффектное.

– Не надо комплиментов! – кричу я. – Я хочу на тебя злиться!

– Да! Хорошо! Орем!

Леон поправляет галстук и застегивает воротник, как будто готовится к схватке.

– Я никогда не вернусь к Джастину! – кричу я и, поскольку произносить такое безумно приятно, повторяю: – Я никогда не вернусь к долбаному Джастину!

Неподалеку взвывает автомобильная сигнализация. Совпадение совершенно случайное, и все равно приятно – теперь надо только, чтобы замяукала кошка и повалились мусорные баки. Набираю в грудь воздух и раскрываю рот, чтобы продолжить, но останавливаюсь. Леон поднял руку.

– Можно сказать? В смысле проорать?

Какая-то машина притормаживает, водитель с интересом глядит на парочку, вопящую друг другу на расстоянии двух этажей. Мелькает мысль, что Леон, наверное, ни разу в жизни не кричал на улице. Пораженно закрываю рот и киваю.

– Я дебил! – орет Леон, откашливается и продолжает еще громче: – Я струсил! Знаю, это не оправдание, просто мне страшно. Суд. Ты. Мы. Я не люблю перемен. Я от них…

Сбивается, как будто закончились слова, и в груди у меня теплеет.

– Как уж на сковородке?

В свете уличного фонаря видно, что его губы изгибаются в кривоватую улыбку.

– Да, хорошее выражение. – Откашливается и подходит ближе к балкону. – Иногда кажется, проще остаться прежним. Так спокойнее. Но… Ты только посмотри, какая ты храбрая, сколько перенесла! Я тоже хочу быть таким! Понимаешь?

Гляжу вниз через перила.

– Ишь какой ты разговорчивый, Леон Туми.

– В чрезвычайных ситуациях одолевает красноречие! – орет он.

Смеюсь.

– Смотри, не сильно меняйся. Ты мне нравишься таким, как есть.

Широко улыбается. С растрепанными волосами, в костюме, он небрежно красив, и внезапно все, чего я хочу, – его поцеловать.

– Что ж, Тиффи Мур, ты мне тоже нравишься.

– Повтори! – кричу я, приставляя ладонь к уху.

– Ты мне очень, очень нравишься!!! – ревет он.

Сверху со стуком распахивается окно.

– Извините, не помешал? – спрашивает странный сосед из пятой квартиры. – Я тут пытаюсь заснуть! У меня утром антигравитационная йога, а вы всю ночь колбаситесь!

– Антигравитационная йога!.. – в восторге одними губами повторяю я, глядя на Леона.

Я с самого первого дня гадала, что же такое он делает каждое утро.

– Смотри, не заболей звездной болезнью, Леон! – предупреждает странный сосед из пятой квартиры и протягивает руку, чтобы закрыть окно.

– Стойте! – кричу я.

Смотрит вниз.

– Вы кто?

– Еще одна ваша соседка. Здравствуйте!

– А, девушка Леона?

После секундного колебания широко улыбаюсь и отвечаю твердо:

– Да.

Внизу раздается негромкое «ох».

– И у меня к вам вопрос.

Сосед сверху молча смотрит с видом человека, который ждет, что еще учудит малое дитя.

– На что вам столько бананов? Ну, от которых ящики на парковке…

К моему удивлению, его губы расплываются в широкую щербатую улыбку. Так он выглядит вполне дружелюбно.

– Вино делаю. Замечательный сидр!

И с этими словами захлопывает окно.

Мы с Леоном глядим друг на друга и одновременно начинаем хихикать. Вскоре я уже так хохочу, что текут слезы; держусь за живот, хватаю ртом воздух и гримасничаю.

– Антигравитационная йога… – шепчет Леон, голос которого слышен в перерыве между машинами. – Банановый сидр…

– Плохо слышно, – говорю я негромко, боясь снова разъярить странного соседа из пятой квартиры. – Подойди ближе.

Леон оглядывается и отступает на несколько шагов.

– Лови! – театрально шепчет он и швыряет букет.

Цветы описывают в воздухе дугу, по пути теряя листья и одну хризантему. Сделав опасный выпад к перилам и пискнув, я их ловлю.

Пока кладу букет на стол, Леон исчезает. Недоуменно перевешиваюсь через балкон.

– Ты где?

– Раз, два, три, четыре, пять… – раздается снизу.

– Я иду искать…