Квартира в Париже

Поравнявшись с ним, Эстель еще сильнее замедлила шаг, и Жером на долю секунды перехватил ее взгляд. Когда он прошел мимо, она остановилась, достала из сумочки пудреницу, как бы поправляя прическу, и проследила в зеркальце, как Жером направляется к рядам выстроившихся вдоль дороги велотакси.

В нескольких шагах от нее появился незнакомец в похожем поношенном костюме с такой же газетой под мышкой. Он остановился и поднял голубые глаза, на секунду встретившись с ней взглядом, и отвернулся почти так же быстро, как и Жером. Заметив под видавшей виды шляпой незнакомца пепельно-серое напряженное лицо с темными кругами под глазами, Эстель нахмурилась. Наверняка болен или скорее ранен. Только сейчас, к сожалению, ему ничем не помочь. Раз уж вытерпел всю дорогу от самой Бельгии, придется потерпеть еще немного, а там видно будет, что у него за хворь.

Эстель продолжила свою неторопливую прогулку, сворачивая на запад, подальше от вокзала, на городские улицы. Она еще раз проверила напоследок, не смазалась ли помада, с помощью зеркальца убедилась, что голубоглазый незнакомец не отстал, опустила пудреницу в сумочку и ускорила шаг. Каждая минута опасности быть замеченной в компании человека, наверняка не понимающего ни слова по-французски, казалась вечностью.

Она петляла по улочкам, поглядывая на мелькающие между зданиями купола базилики Сакре-Кёр, возвышающейся на холме к северу отсюда. Здесь, вдали от вокзала, в лабиринте улочек с жилыми домами, магазинами и кафе, она немного расслабилась. Район рядом с домом она знала как свои пять пальцев.

На углу у булочной уже собралась длинная очередь изголодавшихся изможденных людей. Мимо прошла еврейская семья с бросающимися в глаза желтыми пятнами нашитых на одежде звезд. По улице между редкими гужевыми повозками лавировали велосипедисты.

Автомобили попадались еще реже, только армейские с черно-красными флажками, олицетворяющими зло, поглотившее город.

Эстель не останавливалась, чувствуя спазмы в животе от аромата свежего хлеба, пробивающегося сквозь пыль и вонь навозных куч.

Она не ела со вчерашнего дня – так переволновалась, что с утра скудные остатки пайка не полезли в горло. Укрывать союзников-нелегалов приходилось уже далеко не впервой, но страх разоблачения никуда не исчезал. Наоборот, со временем тревога только нарастала, впрочем, может, это и к лучшему – она не давала расслабиться, потерять осторожность и попасть в лапы врагу, как случилось со многими другими.

Эстель вошла в подъезд, оглянувшись в дверях. Голубоглазый с трудом ковылял следом, заметно припадая на одну ногу. Надо поскорее провести его наверх. Она остановилась перед лестницей, прислушиваясь, не идет ли кто, но в доме царила тишина. Расслабляться не стоило даже здесь, и это вошло у нее в привычку.

Через минуту дверь снова распахнулась, и летчик с перекошенным от боли лицом, судорожно хватая ртом воздух, кое-как перевалился через порог.

– Сможете подняться по лестнице? – спросила она по-французски, получив в ответ лишь растерянный взгляд.

Тогда переспросила по-английски.

Он кивнул, вцепившись побелевшими пальцами в перила.

– Там три пролета.

– Ничего, справлюсь.

– Оно и видно.

Эстель подхватила его за пояс. Тот уперся, пытаясь отстраниться.

– Геройствовать будете, когда вернетесь в строй, ясно? – прошипела она. – Я многое умею, но втащить вас вверх по лестнице, если упадете, вряд ли смогу.

Он сдался, навалившись ей на плечо. Взобравшись в обнимку по лестнице, они вошли в квартиру, и Эстель потащила его в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

– Сюда. Почти пришли.

Она повела его по шикарно обставленной квартире мимо длинного обеденного стола в спальню. Открыла шкаф и отперла заднюю стенку.

– Сюда.

За потайной дверью оказалась скрытая комната.

– Поживете здесь и отдохнете, пока не окрепнете для дальнейшего путешествия, – пояснила она, помогая забраться в шкаф и крохотную комнату.

За последнее время в их организации было много провалов, на тайные заколоченные квартиры заявлялись с обыском, и беглецам стало негде укрыться. Начав прятать у себя летчиков союзных войск, Эстель поступила по-другому: завела обыкновение приглашать гостей в тщательно выбранное в интервалах между «постояльцами» время – знакомых, членов правительства Виши, однажды даже офицера вермахта, навязавшегося в провожатые, – в случае чего все в один голос подтвердят: мадемуазель Эстель Алар – просто недалекая красотка, купающаяся в роскоши, банальная пустышка, потакающая своим слабостям и упивающаяся лестью. И скрывать ей нечего.

А чего гестапо не сможет найти, того не отнимет.

– Тесновато, знаю, но здесь вы в безопасности, – сообщила она летчику и зажгла небольшую керосиновую лампу.

Он, тяжело дыша, рухнул на кровать.

– Больны или ранены? – спросила она, наклоняясь и снимая с него шляпу.

Он махнул рукой в сторону левого бедра.

– Шрапнель попала. Никак не заживет.

– Можно взглянуть?

– Вы медсестра? – заколебался он.

– В настоящий момент я мастер на все руки. Берите что дают.