Квазимодо

Эди прекрасно понимал его планы. Он был зол прежде всего на себя — надо же так лопухнуться! Арабон казался таким перепуганным, не способным ни на какое сопротивление, а уж на побег — тем более. И вот — на тебе… Теперь все зависело от того, хватит ли у него сил добежать до яффских трущоб. Забьется там, как крыса, в какую-нибудь нору — поди сыщи. Нет, сыскать-то, конечно, можно, с собаками, со следопытом… оцепить район и сыскать, без проблем. Но для этого надо вызывать подкрепление, рассказывать, что да как, где задержали, где упустили и главное, почему они с Башаром оказались такими лопухами, это с их-то опытом… Ну уж нет, посмешищем для всей роты Эди становиться не собирается, дудки. Он прибавил в темпе. Арабон явно держался на последнем кислороде, но и трущобы уже — вот они. Нет, не успеть… Эди с досадой смотрел, как беглец вбегает в ближнюю улицу, как на спасительную лесную опушку.

Кстати, тут и выстрелить можно: район выглядел совершенно необитаемым. А ну-ка… Продолжая бежать, точными заученными движениями он подготовил винтовку к выстрелу, приостановился, хладнокровно подождал, пока успокоится дыхание и выстрелил, целясь в ногу. Попал? Промазал? В момент выстрела араб как раз заворачивал за угол метрах в трехстах, так что теперь Эди совершенно потерял его из виду. Держа оружие наизготовку, он преодолел казавшиеся бесконечными триста метров и завернул за угол. Заваленный строительным мусором тупик был пуст. Эди тщательно обследовал все закоулки — беглец как сквозь землю провалился. Куда он мог деться, подлец? Наверное, перемахнул вон через тот заборчик, в самом конце тупика. Эди подошел к полуразрушенной кирпичной стенке. Ну точно, вот она, кровь на камнях.

Попал все-таки, с гордостью подумал солдат. Хоть что-то, не зря старался. Он заглянул через забор, в опаленный солнцем лабиринт руин и заброшенных халуп. Тяжело дыша, подбежал Башар: «Ну что, где он?»

— «Там где-то. Ушел, падла. Вдвоем нам его тут не сыскать. Хотя я вроде зацепил его напоследок, в ногу. Вон кровь, видишь?»

— «Ага. Будем вызывать группу?»

— «Ты что, сдурел? Хочешь без отпуска остаться? Да и засмеют. Скажем: проверили документы и отпустили.»

Башар кивнул: «А и верно. Умный ты, Эди.»

«Зато ты быстрый, — съязвил напарник. — Пошли, водички попьем, бегун. Тут где-то киоск был, я помню.»

Они закурили и, не торопясь, вышли из тупика.

* * *

Зияд пришел в себя и сразу все вспомнил, но глаза открывать не стал. Торопиться ему теперь некуда. Увидят, что глаза открыл и возьмут в оборот… Интересно, били ли его, пока он пребывал в отключке?.. и если били, то много ли переломали? Стараясь не шевелиться, он подвигал мышцами груди и живота… нет, ребра, вроде, целы. Значит, пока не били, оставили на потом, как придет в сознание; еще одна причина не открывать глаза. Одно странно — тишина эта… на участок не похоже. А может, он в камере? Посмотреть, что ли?.. — нет, хре?на вам я глаза открою, вот еще, нашли дурака.

Однако, надо же, все-таки зацепил его этот сволочной блондин, в последний момент зацепил! Еще бы немного, совсем чуть-чуть — и ушел бы. Лежа с закрытыми глазами, Зияд еще раз, как вживую, пережил эту решающую секунду, когда, уже оттолкнувшись для прыжка за угол, он вдруг ощутил резкий толчок в правую ногу, пока еще совсем не больный — просто резкий толчок — и только потом услышал выстрел, и даже не сразу связал два этих события. Не сразу, да… А потом-то, когда приземлился там, за углом, потом-то уже нечего и связывать было… потом-то уже боль эта адская все связала, скрутила по рукам и ногам… да… особенно, по ногам. Тут-то он и понял, что — все, отбегался Зиядка… прощай, отец, и семитрейлер «Вольво» прощай, новый еще совсем семитрейлер, жить и жить ему еще… и жены — прощайте, жены… тоже хорошие, совсем еще молодые жены, дрючить их еще и дрючить… и дети… расти вам без без батьки… ничего… как-нибудь…

Он еще доковылял по инерции до конца короткого тупика, ухватился за кирпичную стенку, даже приподнял раненную ногу — перелезть… и тут — нет удачи, так до конца — разломился прямо под руками кусок чертовой турецкой штукатурки, рассыпался, гад, как последняя надежда, и рухнул он, Зияд, навзничь на камни, ударившись сначала раненной ногой, как обнаженным нервом, а потом, напоследок, еще и затылком. И тут уже, слава Всемилостивейшему Аллаху, избавил Он Зияда от страданий, лишив сознания, предав его за грехи его в сильные руки супостата. Что ж…

Скорбный ход зиядовой мысли прервался отчетливым звуком рычания прямо над ухом. Собака? Паника охватила Зияда. Он недооценил жестокость своих врагов — они собирались травить его собаками. Прикрыв лицо руками, он отчаянно дернулся в сторону от страшного рыка и открыл глаза. На него смотрели человек и собака. Собака — злобно, угрожающе щеря блестящие белые клыки. Человек — с каким-то неприязненным любопытством. «Кто вы?» — спросил Зияд на иврите.