Квинканкс. Том 1

— Сюда, живо, — скомандовала миссис Первиенс, и нас втолкнули в соседнюю с холлом комнату.

Она зажгла неяркую газовую лампу и закрыла дверь.

— Отпустите обоих, — распорядилась миссис Первиенс, и нас с матушкой освободили. — Не могу поверить, мисс Мэриголд, что вы решили расстаться с этим надежным убежищем. Вам известно, что вас ждет. Помните, в каком положении я вас застала?

Матушка всхлипнула.

— Ну что?

Она кивнула.

— Вам известно, что случится с вами опять, если вы откажетесь от правил и моего покровительства, — продолжала миссис Первиенс. — Я поручилась, что вы не скроетесь от суда, я заплатила проценты по вашему долгу. Забыли? Доверенность адвокату, плата надзирателю — все вместе стоило семьдесят фунтов. Как вы мне их возместите? Или вы решили, что ваши заработки перекрывают мои расходы? Да только ваше питание и комната стоили еще двадцать фунтов. Но ладно, я женщина великодушная. Идите на все четыре стороны, если так вы решили вознаградить меня за помощь в трудную минуту. Но уйдете вы так же, как пришли, — без гроша. Понятно?

— Да, — шепнула матушка. — Мне ничего не нужно из этого дома. Жалею, что переступила однажды его порог. Вы обманули меня, миссис Первиенс.

— Да вас бы и в живых не было, — презрительно бросила та. — Эдвард, останься с мальчиком. Энни, ступай с нею и проследи, чтобы она ничего не прихватила. Отбери все деньги. Они получены от меня. А я должна пойти и успокоить других гостей, если они слышали шум.

Женщины вышли, оставив меня с Эдвардом, внимательно за мной следившим. Он уселся у двери, вынул из кармана газету и развернул, так чтобы на нее падал свет.

Немного погодя он поднял глаза и улыбнулся.

— Не верь, что ее втянули обманом. Это ремесло ей знакомо.

Я глядел на него, сердце у меня колотилось.

Облизав губы, он с ухмылкой добавил:

— Уж у меня-то на это нюх.

Я бросился на него с кулаками, но он схватил мою руку и заломил так, что я взвыл от боли. Когда он меня отпустил, я, отойдя подальше, начал выкрикивать ругательства, потом бросился на пол и стал в бессильной ярости бить кулаками по ковру.

Вскоре матушка вернулась вместе с Энни. Одета она была на сей раз как самая нищая служанка, что странно сочеталось с оставшимися на лице румянами и пудрой.

Через несколько секунд вернулась и миссис Первиенс.

— Вещи все на месте? — спросила она Энни.

— Да, мэм.

— При ней ничего?

— Только ее собственная записная книжка. Денег в ней нет.

Миссис Первиенс обратилась к матушке:

— Дайте посмотреть.

— Нет, она моя.

Миссис Первиенс выразительно скосила глаза на Эдварда:

— Покажите мне ее.

Матушка вынула из складок платья хорошо мне знакомую записную книжку и раскрыла, показывая, что между страницами ничего нет. При этом она придерживала что-то большим пальцем.

— Что это? — спросила миссис Первиенс.

— Письмо и карта.

Миссис Первиенс вгляделась.

— Хорошо.

— Теперь нам можно идти? — спросил я, поскольку Эдвард и Энни все еще загораживали дорогу.

— Да, сейчас, — нетерпеливо бросила миссис Первиенс и обратилась к матушке: — Я думала, что знаю о людской низости достаточно, но вы, мисс Мэриголд, преподали мне еще один урок неблагодарности. Когда вы явились ко мне с пустыми руками, я накормила вас и одела. Более того, я не пожалела для вас времени и внимания. Ввела вас в общество и дала возможность поправить свои дела. И вот как вы мне отплатили.

Слушая эту обличающую речь, матушка побледнела и широко открыла глаза.

— Пойдем. — Я взял ее за руку.

— За этим порогом вы обратитесь в беглую арестантку, — проговорила миссис Первиенс.

По ее кивку слуги открыли дверь и, проводив нас через холл, выпустили на улицу.

Глава 49

На улице было уже темно, и, несмотря на зарядивший надолго мелкий дождичек, поднимался ветер. У подножия ступенек матушка обратила ко мне робкое, испуганное лицо. Я ласково обнял ее и поцеловал, испачкав рот в румянах. Она была бледная, исхудавшая, но из-под слоя грима проступал, казалось, здоровый румянец.

Ощутив себя ее покровителем, я преисполнился необычной силы.

— Я знала, что ты, по крайней мере, надежно устроен. Мне не хватило духу умереть с голоду. Я должна тебе все рассказать…

— Потом. Сейчас главное где-нибудь приютиться.

— У меня нет денег, — сообщила она.

— Ay меня есть немного.

На самом деле денег было всего пять с половиной пенсов. Мы наудачу двинулись вперед.

Пройдя несколько ярдов, матушка остановилась и смерила меня любопытным взглядом.

— Но почему ты так одет? Это же лохмотья! — Все более тревожась, она засыпала меня вопросами: — Что с тобой произошло? Почему ты в Лондоне?

Для объяснений, которые ее только расстроят, время еще будет, подумал я.

— Нам нужно найти приют, — настойчиво повторил я. — Ночь надвигается.

— Нет, Джонни. Я должна знать твою историю. Посмотри на себя! Одна кожа да кости!

— Позднее. — Мне пришла в голову мысль. — Мы отправимся к сэру Персевалу. — Эту идею я обдумал еще раньше. — Помни, он заинтересован в нашем благополучии.