Квоска-хао, или Вместо тепла

Совсем молодой… что-то здесь не так. Ярослав затащил его в тоннель, чудом не наткнувшись ни на кого из своих.

***

Тёмная комната… На одной стене висел факел, придавая хоть немного света. Тусклого, мерцающего, жёлтого, но света.

Егор очнулся и увидел это. Он испуганно повертел головой, но ничего не заметил. «Так, в шлеме был встроен прибор ночного видения», – вспомнил он, но, к своему удивлению, обнаружил, что шлема на голове нет и под рукой тоже, вот только пока шарил руками, выяснил, что лежал на тонком слое соломы, а под ней что-то твёрдое.

Вставать в полной темноте Олдман не решился – мало ли…

– Э-э-эй… – прошептал он насколько хватило голоса – страх его отбирал.

– Проснулся?.. – тихо, но чётко ответил голос из темноты. Крепкий мужской голос. Больше ничего нельзя сказать.

– Вы кто? Где я?

– Я? Лесник… Ты у меня. Будь как дома, путник…

– Это же… Король и Шут.

– Верно. Да, я не совсем лесник. Я просто живу здесь. Так что я больше леший, – мужчина хрипло посмеялся.

Парень попытался понять, где говоривший. Судя по звуку, он в углу справа от факела. Да, действительно, там видно сидевший человеческий силуэт.

– А вот ты кто?

– Я? Кто… Ах да! Мне нужно рассказать, рассказать! – Егору удалось немного повысить голос, но связки будто что-то сжимало, не давало кричать.

– Что рассказать?

– Всем грозит опасность! Война! Это ужасно… там смерть…

– Хе-хе… Да, может, опасность всем и грозит, но она грозит всегда. Кто-то выживает, кто-то нет. Таков уклад жизни – за неё надо бороться. Война… война – это ось. Войны были всегда и всегда будут. Война, наравне с ленью, двигатель прогресса. А смерть… это страшно, но неизбежно. Надо принять её существование и бороться с ней за жизнь, – Ярослав попытался как-то скрыть тэкко-каги, ведь в свете огня они могли сверкнуть.

Но когти всё-таки предательски блеснули. И Олдман это прекрасно заметил, да и глаза привыкли к темноте – фигура виделась всё лучше.

– Вы… Вы! – проскулил парень, давясь собственным страхом.

– Ну ёмаё. Ты издеваешься? Эх… думал, получится нормально пообщаться…

– Чего?..

– Поговорить мне не с кем по душам. А так на тебя посмотрел, так что-то нашёл… Что, дар речи потерял? Страх… А перед чем? Перед смертью…Теперь боишься весьма обоснованно. Она за тобой уже идёт, уже выехала, – Каргин грустно посмеялся. – Уж извини… можешь ты стать занозой в заднице. Эх…

– Вы жестокий… – просипел Егор.

– Я? Может быть… Но не так, как ты думаешь. Вот ты думаешь, что я маньяк, отнимающий жизни и получающий от этого удовольствие. Так?

Егор кивнул головой.

– А я не маньяк… Ты думаешь, мне нравится рвать людей на куски? Меня самого тошнит. Да, представляешь, меня от этого тошнит!

– Но зачем?..

– Надо идти до конца, до поставленной цели. Увы, она пошла через кровь. Не, по факту, там было два варианта. Один – размеренный: пробиваться в политику, в авторитет, принимать законы, «спасающие планету». Они всё равно были бы жестоки, но не больше, чем расстрел. А второй – радикальный: мировая революция, заключающаяся в убийстве людей. Понимаешь, первый вариант трудный… Хотя, что я говорю, они оба трудны и почти невозможны. Но вот в первом – скучная игра по чужим правилам. Да пошли они нахрен! Я установил свои правила! Зато не скучно…

– Это жестоко…

– Да, может. А как по-другому? В нас природой заложено, чтобы мы были жестокими. По-другому не выжить.

– Не путайте жестокость с жёсткостью.