Л плюс Н (СИ)

— Райли передает квоффл Кэрроу, Кэрроу мчится к кольцам, пас Нотту… Метко пущенный бладжер вышибает из рук Нотта квоффл, а из самого Нотта — достойный банши вопль. Я вижу, женская половина зрителей в отчаянии — не волнуйтесь, ваш кумир жив и здоров, а переломы носа мужчин только украшают, взгляните на профессора Дамблдора!

Лита фыркнула. Красавчик Нотт всем нравился, но она не видела большой разницы между ним и куском розовой тянучки из «Сладкого королевства»: такой же приторный и навязший в зубах. Она повернулась к Ньюту и обнаружила, что тот настороженно смотрит на нее, как будто она была нюхлем, почему-то не сцапавшим золотой галеон.

— Что?

— Ничего! — Ньют торопливо повернулся к полю, а потом спросил ни с того ни с сего: — А тебе этот Нотт не нравится?

Лита расхохоталась.

— Мне нравишься ты! Эй, смотри, смотри, а ваш Хиггс совсем неплохо играет!

Несмотря на внезапно загоревшуюся звезду Берти Хиггса, Слизерин выиграл с разгромным счетом. Лита вручила Ньюту свои проспоренные конфеты, и они, проголодавшись за долгую игру, съели их вместе с морковью, сахарной мышью и пополам с дождем по дороге в замок. Лита замерзла до костей и не сомневалась, что на завтрашние занятия придется идти простуженной, но ее это нисколько не огорчало. Даже странно, что квиддич ей так понравился. Раньше она им вовсе не интересовалась, но ее и волшебные звери раньше не увлекали, и уж конечно совсем не весело было сидеть наказанной после занятий, но в компании Ньюта все обретало совсем другой вкус. Даже морковь.

========== Дева и единорог ==========

День стоял холодный, но солнечный, и легкие голубые тени тянулись по свежевыпавшему снегу от деревьев, троих людей и одного единорога. За прошедшие месяцы Теодор превратился из тонконогого золотого жеребенка в почти взрослого коня ростом куда выше Ньюта и с грозным острым рогом на лбу. Яркая золотистая шерсть почти полностью сменилась снежно-белой и мерцающей, только в гриве и пушистых щетках над копытами кое-где еще рыжели золотые прядки. Он яростно месил копытами снег, каждый раз вздрагивал, едва ступив на левую заднюю ногу, но не желал стоять смирно и подпустить к себе людей.

— Видно, копыто треснуло, вот он заразу какую-то и поймал, — сказал профессор Кеттлберн, с тревогой за ним наблюдая. — Каков упрямец, ведь пришел же к людям за помощью, а в руки не дается!

Лита осторожно приблизилась. Теодор снова ударил копытами, криво скакнул вбок и тряхнул головой, не то прогоняя ее, не то бесполезно пытаясь достать рогом невидимого врага, висевшего у него на ноге и грызшего копыто.

— Стой! — встревоженно воскликнул Ньют.

— Единорог никогда барышню не обидит, — успокоил его профессор Кеттлберн и кивнул Лите. — Подходи помаленьку.

Лита сделала еще шаг. Теодор попятился и болезненно запрокинул голову, вновь наступив на раненое копыто. Похоже, он совсем забыл, что ему полагается любить девочек и что у вот этой самой девочки он еще недавно ел яблоки с рук. Протянув к нему открытую ладонь, Лита подошла еще чуть ближе и осторожно коснулась сияющей серебристой шеи. Единорог издал тихое, почти плачущее ржание — как будто узнал ее и жаловался ей на свое несчастье. Лита зашептала ему что-то успокаивающее. Можно было бы воспользоваться успокаивающим заклинанием, но это казалось настоящим предательством: все равно что стукнуть веселящими чарами расстроенного друга, чтобы не слушать о его неприятностях. Скрипнул снег — Ньют подошел к ней, а вслед за ним и профессор Кеттлберн с волшебной палочкой наготове. Однако магия не потребовалась: Теодор позволил им приблизиться и даже не стал возражать, когда Ньют приподнял его ногу и заклинанием очистил копыто от грязи.

— Надобно выпустить гной, — сказал профессор Кеттлберн и наклонился над копытом, но Ньют его остановил.

— Профессор, можно я?

Профессор Кеттлберн поколебался, но отдал ему копытный нож.

— Ты смотри, зверь-то силушку о-го-го нагулял уже, — предупредил он. — Если начнет озоровать, так сразу отпускайте его и уходите, оба.

Ньют сосредоточенно кивнул и, завернув рукава мантии, принялся за дело.