Лабиринт

Всю дорогу мы ехали молча. Не до смеха уже было. Каждый понимал, что и здесь, за тысячи километров от эпицентра событий, мы можем быть под чьим-то наблюдением. Мне никто не мог гарантировать, что сейчас за нами нет хвоста. Или что нас не "встретят" прямо в монастыре. Этих "а если" было слишком много, чтобы даже их допускать. Назад пути нет, как и другого выхода. Поэтому говорить не хотелось, а молчание, которое висело в воздухе, было понятно обоим, и в то же время усиливало напряжение, от которого хотелось избавиться.

— Давно сферу деятельности сменил? — я обратился к Фиме с вопросом, ответ на который знал и так, просто тишина действовала на нервы, притом обоим.

— Несколько дней как. Папку как Максим получил, так я сразу сюда — запрятать понадежнее. Кто нас по церквям-то искать будет…

— Да уж… Лучше любой квартиры подпольной. У настоятеля лишних вопросов не возникло насчет послушника непонятного?

— Он сразу понял, что есть информация, которой лучше не знать. Вот что значит — мудрый человек.

— Нам сейчас надо действовать очень быстро. Четко, но не вызывая подозрений. Делай все, что нужно там по уставу вашему, а я с батюшкой потолкую тем временем.

Мы подъехали к воротам монастыря. Тут была особая атмосфера. И хотя я не верил во всю эту религиозную хрень про Божью благодать и прочую чепуху, почувствовал себя неуютно. Словно даже воздухом этим дышать кощунственно. Словно земля, на которой трава эта зеленая и цветы растут, не для ног таких, как мы, предназначена. У всех свое место под солнцем, своя территория, и есть границы, которые перед нами навсегда закрыты.

Мне навстречу вышел батюшка. Пожилой уже, невысокого роста, лицо в морщинах все, а в глазах — умиротворение. Я сто лет не видел такого взгляда. В котором не скрывают ничего, ясного, чистого, праведного.

— На исповедь приехал, сынок?

— Рано мне еще, батюшка, каяться.

— Тут главное, чтоб и не поздно было… — слова эти произнес, а мне словно ножом по сердцу полоснули. Так много в этом слове "поздно". Слишком много… и слишком больно, чтобы позволить себе думать.

— Иначе дьявол душу мою в ад заберет?

— А ты думаешь, сынок, что ее забирать куда-то нужно? Ад… он ведь с нами… сами себя в него загоняем…

— Я помощь предложить хотел. Может, нужно что-то для монастыря? Колокола новые или ремонт какой сделать…

Он посмотрел мне в глаза, словно в душу заглянул. Улыбнулся слегка. Понял, что не хочу продолжать.

— У нас все есть, с Божьей помощью и вашими молитвами. А ты себе помоги лучше. Вижу, что гложет тебя что-то, сильно гложет. Тяжесть какую-то носишь. И бросить боишься. Только не нужна она тебе. Покой — вот что важно… запомни это.

Слушал его, а слова как далеким эхом в голове звучат. Как будто старик этот нереальный какой-то. Видит меня впервые, и как книгу прочитал, что внутри творится, увидел то, на что сам себя заставлял глаза закрывать.

Не знаю, почему, но мне хотелось как можно быстрее отсюда уехать. Забрать то, что мы здесь спрятали и убраться ко всем чертям, чтобы не травиться воздухом этим чистым, слишком чистым для наших легких.

Звон колокола словно разбудил ото сна, заставив напрячь глаза, чтоб навести прежнюю резкость. Краем глаза заметил, как направляется в сторону машины Серафим и, попрощавшись с батюшкой и взяв с него слово связаться со мной, если что-то понадобиться, поспешил к автомобилю.

— Ну что, все на руках?

— Да.

— Тогда гони в аэропорт, сейчас обратно вылетаем.

Сердце колотилось в груди от накатившего адреналина. Да. Получилось. Еще один шаг позади. Теперь я уже не думал о том, что что-то может пойти не так. Похоже, удаче нравится наше общество и она пока что не собирается его покидать. Я сжимал в руке папку с документами, впиваясь пальцами в твердый переплет, словно демонстрируя, что ни одна сила на земле не сможет у меня ее отнять. Вот оно. Вот он — выход. Держись, Макс. Осталось совсем немного. И оглянуться не успеешь, как глотнешь воздуха свободы. Скоро Беликов будет валяться в наших ногах, умоляя не губить его жизнь… И мы этим воспользуемся по полной.

ГЛАВА 23. Дарина

Иногда люди не знают, почему поступили так или иначе. Им кажется, что будет лучше. А я прекрасно знала, зачем это сделала, а еще знала, что лучше мне не будет. Поняла, когда выехала за город. Когда позади ничего не осталось. Я даже ЕГО с собой увожу.

Нет, я не убегала от Макса. Зачем? Я ему и так не нужна. Слишком напоминало бы знакомую цитату: