Лабиринт

Возможно, кто-то сейчас сказал бы, что сама нарвалась, сама лезла. Да. Сама. И я ни о чем не жалею, даже больше — я знала, что так будет. Пусть не знала, насколько это больно, но то, что я буду собирать себя по кусочкам каждый раз, когда он даст мне крупицу счастья, а потом отнимет — знала. Только каждая из этих крупиц была бесценна. И я бы поступала точно так же снова и снова… Если бы он дал мне шанс.

Говорил, что я полна иллюзий, вижу его в ином свете. Бред и ложь. Если бы это было так, мне было бы намного легче — я бы разочаровалась.

Нет, я прекрасно знаю, кого люблю… Ни одной иллюзии. Даже надежды. Зверя. Страшного, дикого и одинокого. Жуткого в своем цинизме и хладнокровии.

Я была на похоронах Славика. Его лицо не открывали даже когда мы все подходили прощаться. Я слышала, как кричала его мать, как она рвала на себе волосы и клялась, что сама лично раздерет убийцу на куски, а я стояла рядом, с двумя желтыми розами в дрожащих пальцах, и думала о том, что одна из убийц сейчас здесь, а второй вообще уже забыл о том, что пару дней назад оставил полумертвого паренька-фотографа привязанным к дереву на мусорной свалке. Вороны выклевали ему глаза и превратили в бесформенный кусок мяса, а крысы обглодали конечности. Я даже представлять не хотела, каким образом Макс заставил птиц сделать это с живым человеком, и какие муки испытывал тот, умиря… Славика нашли через сутки после исчезновения. Случайно. Опознать его было весьма проблематично.

И даже глядя, как гроб опускают в яму, я понимала, что, несмотря на то, что по спине пробегает холод, а дыхание сбивается от ужаса, я все равно люблю этого убийцу. Так как знаю, за что казнил Славика. Нет, это не оправдывает такой дикой жестокости… и я не оправдываю, но я просто уже к тому времени поняла, что такое Макс Воронов. Я не была удивлена. Скорее, я бы удивилась, если бы Славик выжил после всего, что натворил. Я не желала ему смерти, но и осознавала, что девочкам, которые по его милости оказались в том аду, повезло намного меньше, чем мне, и вряд ли он их оплакивал. Жизнь жестока. А жизнь в нашем мире — это борьба на выживание, где кто-то всегда охотник, а кто-то — добыча. Это неизменно. И иногда сами охотники становятся добычей того, кто сильнее.

Пока ехала в машине с Ромой в аэропорт, смотрела на дорогу и осознавала, что не хочу ни в какую Африку, не хочу с ним. Ничего и ни с кем. Потребовала остановиться и пока говорила ему, какой он хороший, чудесный, самый лучший… окончив пресловутым и ненавистным "но"… меня рвало на куски проклятое дежавю.

Истинное значение некоторых слов становится понятным лишь тогда, когда произносишь их сам. Вот он, стоит предо мной, такой жалкий с этим взглядом потенциального самоубийцы, а я вижу в нем себя, как в зеркале. Вот так и я стояла перед Максом, когда он хлестал меня словами, когда про женитьбу говорил, а у меня губы болели от его поцелуев и мокрая футболка липла к разгоряченному телу. Ромео уехал, несколько раз попинав колеса тачки, а я подождала, пока ко мне подъедет машина с охраной, которая вела нас от порога дома Андрея, и потребовала, чтоб отвезли меня в другое место.

Нет, не потому что я такая святая и не хотела изменять Максу. Как можно изменить тому, кому не принадлежишь? А потому что я сама не хотела никого другого. Зачем себя в грязь? И так хреново. Как представила себе чужие губы на губах, чужие руки, чужое тело — тошнить начало. Потому что ни с кем ТАК не будет. Потому что начала с самого крепкого алкоголя, и градус уже не понизить, а дозу не уменьшить. А Беликов даже не лайт-версия. Просто чай, и тот без заварки. После абсента — ничто.

Возвращаться назад — это как спускаться вниз после того, как взял вершины. Словно сдаться обстоятельствам и признать себя неспособным и слабым.

А я все же вернулась туда, откуда в свое время бежала без оглядки. Никакой частицы меня здесь не осталось. Ничего, кроме страхов, жутких воспоминаний и ощущения замкнутого пространства. Мне даже запахло страхами, и я невольно удивилась, увидев свое отражение в окне отъезжающего автомобиля. Ведь там оказалась не девчонка в рваных джинсах, а женщина в элегантном платье. Все то же: улицы, дома, деревья, а я другая. Как на старой картине свежие мазки яркой краски. Так и я в этом городке, посреди безлюдных улиц, летающего пуха, пыли в туфлях на шпильке, с дорогой сумочкой, уложенными волосами.

Я определенно не могла быть такой именно здесь. Возле частного дома, в котором сняла себе комнату, побоявшись вернуться в квартиру, где оставила свое прошлое, детство и те самые страхи, которые даже спустя три года заставляли меня вскакивать с постели посреди ночи, тяжело дыша и прислушиваясь к шагам за дверью.

Я так и не зашла туда ни разу. За всю неделю своего пребывания здесь. Ту самую улицу обходила стороной. Словно именно там спрятались все чудовища из-под кровати, словно там все еще звучит голос пьяного отца, звенит битое стекло, звякают пустые бутылки и воняет грязью, пылью и маминой смертью.