Лабиринт

Быстрее других сориентировался в ситуации Качетрян. Он подошел к новоявленному Киванову и нарисовал на кармане его куртки цифру «один».

— Ты у нас будешь Бориска-один, — сказал он, ободряюще похлопав Киванова по плечу.

— А это кто? — указал Штрайх на другого Киванова.

— А это — Бориска-два, — как само собой разумеющееся объяснил Качетрян.

Киванов-два медленно поднялся и, сделав два шага вперед, остановился напротив своего двойника.

Два человека, похожие, как две горошины из одного стручка, внимательно рассматривали друг друга, изучая каждую деталь, но взгляды их при этом не пересекались.

Смотреть на своего живого двойника — это совсем не то, что рассматривать самого себя в зеркале. Это страшно. Сначала начинаешь искать различия, хотя бы незначительные, заметные только тебе одному. Потом появляется желание оттолкнуть, ударить. Холодная, тупая, беспричинная злость поднимается снизу, дергается дрожью в коленях, сводит живот, гулко отдается ударом сердца, перехватывает спазмом горло и красным, горячим туманом обволакивает мозг.

Кийск почувствовал состояние двойников прежде, чем они сами осознали, что с ними происходит, и, предупреждая возможный взрыв, вклинился между ними, сработав подобно изолятору, разделяющему два высоковольтных провода.

— Сядьте все! — решительно приказал, почти крикнул Кийск.

Киванов-два, не говоря ни слова, послушно вернулся на свое место. Киванову-один Кийск указал на кресло рядом с Маклайном.

Когда все расселись, Маклайн попросил Качетряна еще раз, — для тех, кто не слышал, — повторить свой рассказ. Качетрян сделал глубокий вдох и собрался было уже по третьему разу излагать историю появления на станции двух Борисов, снабдив ее новыми красочными подробностями, но его остановил Кийск.

— Версию Киванова-два мы уже слышали, — сказал он, глядя на Маклайна. — Давайте теперь послушаем другого.

Маклайн кашлянул в кулак:

— Господин Киванов, — повернулся он к Борису, сидевшему рядом с ним, — расскажите нам, пожалуйста, о сегодняшнем… гм… происшествии.

— До тех пор, пока я не увидел своего двойника, я не придавал тому, что произошло сегодня со мной, большого значения, — неторопливо, словно тщательно обдумывая то, что он говорит, начал Киванов-один. — Сегодня я обнаружил в Лабиринте странный треугольный зал. Никогда прежде я не видел ничего подобного. В центре стоял огромный черный куб с выемкой, похожей на сиденье. Едва я вошел в зал, как стены его распались на сектора, которые выдвинулись в глубь помещения и превратились в трехгранные зеркальные призмы, вращающиеся вокруг своих осей. Я оказался оттиснутым к центру помещения. От мелькания зеркал у меня закружилась голова, я почувствовал себя нехорошо и присел в углубление на кубе. На какое-то время я забылся или потерял сознание. Очнувшись, я увидел, что зал принял свой первоначальный вид. Не осталось никаких следов того, чему я был свидетель. Выбравшись из Лабиринта, я сел в вездеход и приехал на станцию. Вот как все было. — Киванов-один обвел взглядом присутствующих. — Но сейчас, когда я увидел своего двойника, я вспомнил… Или, может быть, мне только кажется?..

Киванов-один выжидающе умолк, глядя на своего близнеца.

Киванов-два кивнул:

— Да, — сказал он. — Я тоже вспомнил, когда увидел тебя.

Последовала долгая, тягучая пауза.

Первой не вынесла молчания Марта Ивлева.

— И что же вы вспомнили? Может быть, скажете нам наконец?

Она меньше всех понимала, что вообще происходит, и это заставляло ее нервничать.

Кивановы посмотрели друг на друга, словно договариваясь мысленно, кто будет говорить.

Начал Киванов-два:

— У меня, так же как и у моего двойника, во время сна в треугольном зале был телепатический контакт с хозяевами Лабиринта.

Штрайх громко и протяжно свистнул.

Все разом посмотрели на него.

— Нет-нет, — виновато взмахнул руками Штрайх. — У меня нет никаких комментариев. Я просто поражен.

— Мы тоже, — усмехнулся одними губами Кийск.

— А кто они такие, эти хозяева Лабиринта? — спросил Качетрян, обращаясь сразу к обоим Борисам.

Киванов-два пожал плечами:

— Не знаю.

Качетрян с надеждой посмотрел на другого Киванова, но тот тоже отрицательно покачал головой.

— Но они похожи на людей? — не унимался Качетрян.

— Не знаю, я их не видел, — ответил Киванов-два.

— Они сейчас находятся здесь, на этой планете? — не оставлял попыток хоть что-нибудь разузнать Качетрян.

— Я ничего про них не знаю, — четко, с расстановкой, сдерживая раздражение, произнес Киванов-два.

Качетрян разочарованно выгнул губы:

— Тогда какой же это контакт?

— Мне просто было передано нечто вроде послания, — сказал Киванов-один. — Мы должны закончить все работы на планете, свернуть станцию и улететь первым же кораблем. Больше никто и никогда не должен ступать на планету РХ-183.

— Похоже на ультиматум, — задумчиво произнес Маклайн.

— Это и есть ультиматум, — подтвердил Киванов-два.

— Но мы передали на Землю сообщение о Лабиринте, и к нам уже летит корабль с отрядом Совета безопасности, — сказал Кийск.

Киванов-два утвердительно наклонил голову:

— На этом корабле, вместе с эсбэшниками, нам советуют убраться.