Лабиринт

Прежде госпожа Ато говорила о своем сыне с необыкновенным восторгом, с каким-то страстным упоением, вызывавшим трепет во всем существе Сёдзо, сегодня же она рассказывала о том, как мальчик упрашивал взять его с собой, самым обычным тоном, каким говорила бы каждая мать. Но в ее голосе, всегда похожем на музыку какого-то однозвучного музыкального инструмента, слышалось что-то новое. В нем было больше нежности, больше тепла и даже слышалась печаль. Но Сёдзо не столько поразила эта перемена, сколько внезапный переход виконтессы к сухой деловитости — она заговорила о театральных костюмах, ради которых приехала сюда. На обратном пути в Токио ей нужно на несколько дней остановиться в Киото. Поэтому послезавтра она собирается выехать из Бэппу. Сегодня у нее очень мало времени, и она может лишь бегло осмотреть кладовые. Все остальное — начиная от отбора наиболее ценных вещей, составления описи, упаковки костюмов и кончая отправкой их багажом в Токио, она хочет поручить ему. Лучше всего отправить костюмы в больших кожаных чемоданах, какие обычно берут с собой при поездках за границу. Но их понадобится несколько, и она не уверена, удастся ли найти подходящие в местных магазинах. Сёдзо должен выяснить это. Она дала ему и другое поручение. Чтобы Окамото выслал деньги на расходы, необходимо послать ему подробную смету. В нее включить стоимость чемоданов, оплату упаковщиков и носильщиков, стоимость пересылки ценным грузом по железной дороге и так далее. В общем смета должна быть самой подробной, и ее нужно заблаговременно выслать домоправителю. В распоряжениях госпожи Ато было нечто такое, что невольно заставило Сёдзо вспомнить молву, ходившую про ее бабушку среди служащих виконта Ато.

«Что вы хотите! Черного пса добела не отмоешь. Хоть она теперь мадам Нива и приобрела светские манеры, но по сути так певичкой и осталась. Кроме того, она киотоска. А киотоски — тонкие штучки, они нигде своей выгоды не упустят». Так говорил домоправитель Окамото, который по части скаредности и сам мог любому дать сто очков вперед. Впрочем, насчет денежных расходов виконтесса по существу ничего особенного и не сказала. Что же касается подробных указаний относительно транспортировки, то ведь речь шла об очень ценных вещах. Любой человек на ее месте, пожалуй, поступил бы так же. Наставления госпожи Ато произвели на Сёдзо неприятное впечатление, возможно, только потому, что ему впервые пришлось говорить с ней о делах. Но как бы то ни было, а его иллюзии снова были развеяны. Оказалось, что это не тайное любовное свидание, а чисто деловая встреча. И хотя в тоне ее не было ничего похожего на приказание (говорила она очень вежливо и свое поручение излагала скорее как просьбу), Сёдзо почувствовал себя задетым. От той теплоты и интимности, которыми повеяло на него вчера, не осталось и следа. Тон виконтессы начинал ему казаться все более холодным. Он обиделся и рассердился. Словно она нарушила какое-то обещание.

Вообще он сердился не столько на нее, сколько на свою бесхарактерность и глупость. Слюнтяй! Несколько самых обыкновенных слов, сказанных чуть поласковее,— и он побежал за ней, как собачка.

«Нечего сказать, хороши эти Ато! Ловко придумали. Копаться в противных бумагах, изъеденных червями, учить их сопливого отпрыска да еще быть при нем сиделкой, когда он болеет. И все это за сто иен в месяц!»

Кажется, так сказала ему тогда Тацуэ в Каруидзава. Эти насмешливые слова сейчас пришли ему на ум. Гм! И вот в довершение ко всему его превращают в агента по пересылке грузов! Да, но ведь об этом поручении он узнал еще вчера вечером и еще совсем недавно чувствовал себя вполне счастливым в этой роли...

Изгородь из мраморного бамбука с шапкой мелких листочков повернула в сторону боковых ворот. Густой сосновый бор переходил здесь в редкую рощицу. Между стволами деревьев забелели стены кладовых.

— Простите, я пойду вперед,— сухо, пожалуй, даже резко произнес Сёдзо.

Еще несколько минут назад он вряд ли мог бы себе позволить такой тон.

Госпожа Ато шла молча, чуть склонив голову и опустив глаза, как будто погрузилась в раздумье. Услышав голос спутника, она быстро подняла глаза, но, посмотрела на него отсутствующим взглядом; казалось, мысли ее витают где-то далеко и она не может понять, откуда взялся этот голос. Она ничего не ответила.

— Нужно открыть окна, а то там тьма кромешная.

— Да, пожалуйста,— рассеянно ответила Миоко, словно в забытьи.