Лабиринт

— Ну, это не совсем верно. Кое-что здесь все-таки нашлось,— возразила Миоко.— И если вы будете до конца любезны и возьмете на себя труд отправить их в Токио, то и выйдет, что я приезжала сюда не напрасно.

— Да, разве что так.

— Вот именно. И вообще, если бы я даже знала, что не найду здесь ни одной нитки, я бы все равно явилась сюда. Приехала я вовсе не из-за костюмов. И уж если хотите знать всю правду, я и в Бэппу приехала не за тем, чтобы повидаться с бабушкой...

Говорила она без запинки, словно заранее выучила это наизусть. Она произносила слова так же старательно, как дети, выступая на концерте, играют на музыкальных инструментах, точно следуя тем приемам, которым их обучали. Однако в ее нежном ровном голосе не было тех «форте» и «тремоло», на которые обычно с таким откровенным рвением нажимают юные музыканты-любители.

Итак, она приехала сюда не ради костюмов и не ради бабушки. Но тогда ради чего или ради кого она приехала? Кто этот человек? Этого она не собиралась говорить. Не сказала она и о том, как сильно любит его и хочет сама быть любимой.

И вдруг она сделала жест, который ясно давал понять, чего она хочет.

Женщина, которая была старше Сёдзо на восемь лет, знала, что в таких случаях слова не нужны.

Сёдзо вздрогнул, как машина, заторможенная на полном ходу. Глядя на его густо покрасневшие, влажные от пота, еще по-мальчишески круглые щеки, она как ни в чем не бывало заговорила:

— Приезжайте завтра в Бэппу. Днем я приглашена в гости, а вечером буду свободна. С шести часов. Переночуете у нас. Хорошо? Послезавтра меня в Бэппу уже не будет. До этого я хотела бы встретиться с вами еще раз. Понимаете?

На губах ее играла чуть заметная улыбка. Глаза, горевшие нескрываемым вожделением, казалось, метали черные молнии. Тени пробегали по лицу, меняя его до неузнаваемости. В ее красивых чертах было сейчас что-то жуткое, и Сёдзо содрогнулся от какого-то непонятного страха, но тут еще сильнее закипела кровь — восторг и неутоленная юношеская страсть овладели им.

Словно загнанная мышь, бросающаяся в отчаянии на кошку, он, весь дрожа, впился в ее красные губы.

Весть о том, что приезжала госпожа Ато, распространилась в городе раньше, чем ее автомобиль успел добраться до Бэппу. Недалеко от усадьбы стоял храм, и Миоко решила заехать туда — этого было достаточно, чтобы о ее приезде узнали.

Когда темно-синий бьюик остановился у главных ворот храма, к машине с шумом бросилась ватага ребятишек; в своем городе им еще не приходилось видеть такого богатого автомобиля. Из ближайших лавок выскочили на улицу любопытные хозяйки. Когда они увидели госпожу Ато, у них «глаза на лоб полезли», как они образно говорили. До чего ж она была хороша, ну просто картинка! Чтобы узнать, кто это, им не пришлось долго ждать, вскоре она в сопровождении бонзы и двух служек вышла из храма. Любопытство их удовлетворил шофер, и новость моментально разнеслась по всей округе. Для заштатного городишки, где стоило кому-нибудь чихнуть на перекрестке — И это уже становилось пищей для разговоров, приезд госпожи Ато был важным событием, которое обсудили чуть ли не в каждом доме.

Сакуко, конечно, тоже не терпелось поговорить на эту тему. И чтобы не лишиться такой возможности, она постаралась не выказывать своего недовольства Сёдзо, хотя он появился к ужину позднее, чем обычно.

¹— Неужели вчера она вам об этом так ничего и не сказала?

— Как будто нет.

— Может быть, она и в самом деле приезжала ненадолго, только поклониться праху предков? Но говорят, что ее машину видели и в парке. Странно, почему же она не заглянула в библиотеку? Она ведь знает, какой работой вы там занимаетесь. А машина, говорят, к библиотеке и близко не подъезжала, останавливалась значительно выше, почти на самой вершине холма. Удивительно.

— Н-да...— с некоторым запозданием отозвался Сёдзо. Он подумал, что, наверно, Кину приняли за ее хозяйку. И тут же переменил разговор.— Завтра я поеду к Кии-ти,— неожиданно проговорил он, хотя еще секунду назад у него этого и в мыслях не было.

— Что ж, хорошо. Я сама собиралась съездить, но не смогу. Мне нужно сначала уладить дело с репетитором для Хироити, это меня очень заботит. Беда мне с ребенком. Он становится просто невозможным.

Хироити, на которого жаловалась Сакуко, был ее старший сын, ученик второго класса средней школы. Мальчик он был способный, но в последнее время стал непослушным и ленивым. Сказывались, по-видимому, особенности переходного возраста. Малые успехи сына особенно огорчали родителей потому, что его соученик, внук лидера враждебной партии, лесоторговца Ито, был одним из первых в классе. Подобно тому как стараются подпереть покосившийся дом разными подпорками, так и они лезли из кожи вон, чтобы Хироити получал мало-мальски приличные отметки, и нанимали ему репетиторов. Возможно, они не столько заботились о благе сына, сколько о собственном престиже.