Лабиринт Мечтающих Книг

— Ну, — проговорила ужаска, пожимая плечами, — собственно говоря, было только два варианта. Первый — сказать слепому правду о стоимости этой книги. Тогда он, наверное, искренне поблагодарил бы меня, ушел и продал книгу библионеру, предложившему наиболее выгодную цену. И тогда «Молот ужасок», вероятно, осел бы в какой-нибудь частной коллекции и навсегда был бы потерян для ужаскизма.

— Да, — согласился я. — Вероятно.

— Второй вариант заключался в том, чтобы обмануть его. Выказать незначительный интерес к этой книге, не объяснять ему, какой редкостью она является, и заплатить за нее небольшие деньги. И он был бы, наверное, доволен, думая, что совершил небольшую, но хорошую сделку.

— И ты бы могла обмануть слепого? — спросил я.

— Верно, — кивнула Инацея. — Но мне в голову пришел третий вариант. Я объяснила ему, что это очень ценная книга об ужаскизме. И это было правдой. Потом я сказала, что очень заинтересована в ней. И это тоже было правдой, хоть и безмерно преуменьшенной. И, наконец, я предложила ему заплатить за это вполне приличную цену. Я совершенно согласна, что это было дерзким обманом, потому что только Цаан из Флоринта смог бы заплатить за эту книгу адекватную сумму. Но я направилась к моему тайному сейфу в подвале, вынула из него все свои сбережения — немаленькие деньги — и отдала их либринавту.

Казалось, что ужаска сбросила с себя тяжелый груз.

— Значит, ты обсчитала слепого? — заключил я холодно.

Ужаска дерзко посмотрела на меня.

— Я бы так не сказала. Я заплатила ему. Для меня это была довольно большая сумма. Все, что у меня было.

— Где-нибудь в другом месте он получил бы больше. Значительно больше.

— Ты уверен? — спросила Инацея. — Почему ему вообще пришло в голову предложить «Молот ужасок» именно ужаске? Я с таким же успехом могла швырнуть книгу в камин, где ей самое место! С полным правом, которое ужаска на это имеет.

— Он ведь не знал, что это «Молот ужасок», — сказал я. — Он был слеп! Возможно, он и не знал, что ты ужаска.

— Не умничай! — воскликнула Инацея. — Я могла бы вообще ему ничего не говорить и облапошить его с этой книгой. И что бы было тогда? Возможно, его как следует надул бы первый попавшийся антиквар. Поэтому он должен быть счастлив, что попал ко мне.

Кибитцер прервал наш диспут, вновь появившись из темноты и волоча за собой огромную банку. Он водрузил банку на стол и открутил крышку, в которой были проделаны многочисленные отверстия. Потом он потряс банку и прошептал:

— Летите! Летите!

Из горлышка вылетело серое жужжащее облако, поднялось к потолку и распалось на сотни мелких точек, которые разлетелись в разные стороны.

— Летите! — опять прошептал Кибитцер. — Летите! Вы свободны! Свободны!

Маленькие точки начали светиться самыми разными цветами. Это были блуждающие огни, которые он культивировал в банке с целью, которую, вероятно, могли понять только эйдеиты. Они летали со звонким жужжанием по всему помещению, наполняя его живым пестрым светом, что придавало всей картине некий ирреальный и сказочный колорит. Высохшие книги в танцующем волшебном свете! Инацея Анацаци со своей странной историей! Кибитцер с его непостижимым поведением! Действительно ли я был здесь? Или просто лежал в своей постели в Драконгоре и видел этот чудной сон?

— Ну, рассказывай дальше, — потребовал Кибитцер. — Поссориться вы успеете… — он опять сделал странную паузу, — позже.

— Я думаю, потом ты нашла в книге письмо, — решил я сократить рассказ. Мне как-то не нравилась эта история, как не нравилась и ситуация в целом. Больше всего мне хотелось уйти из этого дома и опять оказаться на улицах Книгорода.

— Не сразу, — ответила ужаска. — Перед этим произошло еще кое-что, что должно тебя заинтересовать.

— Да, — переводя дыхание, проговорил Кибитцер, опять роясь в бумагах. — Тебе это действительно должно быть интересно.

— Дождь постепенно затих, — продолжила свой рассказ Инацея, — и Бельфегор Богарас отправился в путь, полагая, что совершил лучшую в своей жизни сделку. Я проводила его до двери, и здесь меня охватило мучительное любопытство. Я просто не могла с собой совладать и задала ему бестактный вопрос: каким образом он потерял зрение в катакомбах. «О, — ответил либринавт вскользь. — Это Призрачный Король».

И мне стало действительно жутко, о мои дорогие друзья! Мой визит в этот букинистический магазин был полон сюрпризов, но поворот в рассказе Инацеи стал действительно неожиданным.

— Призрачный Король умер! — вырвалось у меня.