Лабиринт отражений

Алина уже знала греческий язык вполне сносно, поэтому невольно улыбнулась в ответ на искренность дурнушки. Та буквально просияла и порывисто обняла Алину:

— Я всегда мечтала иметь сестренку, но о такой красивой и думать не смела! Меня Дора зовут, а ты — Ника, я знаю!

— Ты очень хорошая, Дора, я вижу, — бегло говорить на греческом Алина пока не могла, приходилось подбирать слова. — Но разве сестер покупают?

— Да, но… — Дора отстранилась и растеряно оглянулась на отца. — Но папа ведь тебя не купил, он тебя спас от ужасных людей! Дядя Алекс, ну, тот, что тебя привез, он рассказал папе о тебе. О том, что ты хочешь сбежать, так хочешь, что даже убить себя готова была!

— Дора, давай я поясню, — тот, кого Фран… нет, оказывается, Алекс назвал господином Ифанидисом, подошел ближе. — Прежде всего позвольте представиться — Николас Ифанидис, а это моя дочь Дора. Я решил тебе помочь, потому что ты напомнила мне одну русскую женщину, которую я любил когда-то. Она отдыхала с маленькой дочкой здесь, на Кипре. Я очень любил мою Светланку, и дочку ее полюбил…

Алина удивленно приподняла брови, переводя взгляд с мужчины на его дочь. Дора заметила это, улыбнулась:

— Я знаю эту историю! Не помню — я совсем маленькая тогда была, но знаю, мне папа рассказывал. На момент встречи папы со Светланой моей мамы уже не было в живых, она умерла во время родов, сердце.

— Сочувствую.

— Спасибо. И я, если честно, была бы рада, останься эта Светлана с нами — у меня появились бы мама и сестричка. Но она не захотела, испугалась, наверное. А папа так и не женился, любил очень свою Светлану.

— Мою маму тоже Светлана зовут…

Стоп, ты что ляпнула сейчас?! Разве мать Ники так зовут? Кажется, не так… Ифанидис нахмурился:

— Повтори, как зовут твою маму?

Пофиг, буду стоять на своем. На своем оно, знаете ли, проще, свое не подведет. Алина спокойно повторила.

— Светлана. А что вас смущает?

— По документам ее имя Наталья.

— Ну и что? Я соврала!

— Тогда или сейчас?

— Тогда.

— Допустим. А когда ты родилась?

Упс… Таких подробностей Алина не знала, паспорт, по которому ее вывезли, ей, разумеется, не показали. И вообще, если решила стоять на своем, на нем и стой. Не все ли уже равно, в конце концов?

Алина с вызовом посмотрела в глаза Ифанидису:

— Меня зовут Алина Некрасова. Мою маму — Светлана, отца — Игорь. Есть старшая сестра, ее зовут Снежана. Десятого апреля мне исполнилось двадцать лет.

— Но почему… — Ифанидис был шокирован и очевидно растерян.

Как и его дочь, и именно она сформулировала общий вопрос:

— А зачем ты назвалась Вероникой Скворцовой?

— А меня никто не спрашивал. Эта Вероника, похоже, сбежала от бандитов, и они меня с ней перепутали. Похитили прямо на улице и отправили в рабство.

— Какой ужас! — прижала ладошки к щекам Дора. — Что же теперь делать?

— Если действительно хотите мне помочь, то надо в посольство России обратиться за помощью. Деньги, потраченные на мой выкуп, отец вам вернет.

Глава 24

Ну вот и все, можно выдохнуть и окончательно успокоиться.

Они справились!

Да, можно было, конечно, горделиво выпятить грудь, раскрыть веер разноцветных перьев самомнения и хвастовства, и эдаким павлином вышагивать сейчас, поглядывая свысока на окружающих. Это он, он лично справился, он все сделал сам, он гений, падите ниц! Что? Помощь отца, Ираиды, участие Бернье в конце концов? Право, об этом не стоит и говорить, сущая ерунда.

Стоит — говорить, признавать, быть благодарным. Ведь даже сеть отелей Бернье подыскала и предложила Ираида. Да, потом Димитрис лично вел переговоры, осматривал места, оценивал инфраструктуру поселков, где прятались уютные семейные отели. Но нашла — она.

После подписания договора о сотрудничестве уже вместе с Сэмюэелем составляли маршрут первого круиза, стараясь учесть все нюансы.

Димитрис до конца опасался, что его бизнес-проект станет убыточным, а семейные круизы окажутся не востребованными. Но всего за неделю после старта продаж все места на лайнере были выкуплены, а спрос оказался таким высоким, что предварительных заявок набралось уже на два круиза.

О чем только что и сообщила Ираида. Помощница старалась держаться строго официально, но переполнявшие ее радость и гордость пузырились в глазах женщины — она искренне переживала за удачу и успех босса.

Димитрис же скрывать свои эмоции не собирался — зачем? Если есть повод радоваться — надо держаться за этот повод, идти к радости. Ну а пока — ликующий вопль:

— И-и-иха! Мы сделали это!

Вскочил с места, подхватил замершую от неожиданности Ираиду за талию, повел за собой в танце сиртаки, подпевая в такт:

— Кто молодцы? Мы молодцы! Кто молодцы? Мы молодцы!

Ассистентка «отморозилась» не сразу, очень уж внезапен был порыв босса. Но быстро поддалась его настроению, тем более что их настроения совпадали. Да и танцевать с Димитрисом было так приятно — ощущать тепло его руки, двигаться с ним в одном ритме, вдыхать его запах. Такой мужской, такой влекущий…