Лабиринт отражений

Больше всего на свете Ираиде сейчас хотелось прижаться к любимому мужчине, узнать вкус его губ, почувствовать ответное желание. Но она дала слово, и слово свое должна держать, хоть оно сейчас и пытается вырваться на волю.

Вот если Димитрис сам проявит инициативу, тогда…

Не проявил. Хотелось бы верить, что помешал стук в дверь, но увы — в сияющих глазах молодого босса и намека на страсть не было. Он просто прекратил отплясывать и повернулся к вошедшему отцу:

— Привет, пап!

Костас немного удивленно улыбнулся, рассматривая разгоряченных сына и его помощницу:

— А что у вас тут происходит? Я еще в коридоре услышал странные вопли из ваших владений.

— Добрый день, господин Кралидис, — Ираиде казалось, что она сейчас заполыхает открытым огнем — так горели от стыда щеки. — Мы… Я просто…

Димитрис рассмеялся и дружески приобнял смущенную женщину за плечи:

— Да успокойся ты! Мы с тобой имеем право подурачиться, заслужили. — Повернулся к отцу. — И кстати, это были вовсе не странные вопли, а моя песня победителя. И танцевали мы с Ираидой танец победителей.

— Да, Бернье мне уже звонил, хвалил тебя, — улыбнулся Костас. — Очень доволен и стартом, и перспективами.

— А уж как я доволен! Думаю, это следует отметить.

— Согласен. Мама будет рада.

— Ираида, займись, пожалуйста, — Димитрису сейчас хотелось обнять весь мир, в том числе и свою верную помощницу, но сдержался — бедняжка и без того никак в себя не придет от смущения. Надо загрузить ее делами, это поможет возвращению в себя. — Закажи столик в моем любимом ресторане на… допустим, на субботу? — вопросительно посмотрел на отца, тот кивнул. — Значит, на субботу, на семь часов вечера.

— Поняла, — переход на деловой тон реально помог ассистентке справиться с эмоциями, — суббота, семь вечера, столик на троих.

— Почему на троих, на четверых, — продолжал возмутительно сиять глазами босс, еще и подмигнул — издевается, что ли?

— Господин Бернье прилетит?

— Нет, госпожа Георгиади придет. Я надеюсь.

— Что? В смысле… Вы обо мне? — рабочее настроение, только-только вернувшееся, с изумленным бульком снова утонуло в смущении.

— Ну о ком же еще? — рассмеялся Димитрис. — Ты не меньше меня имеешь право отпраздновать наш успех. Верно, отец?

— Совершенно верно, — одобрительно кивнул Костас.

* * *

Алина напряженно ждала ответа, сердце обезумевшей птицей билось внутри клетки. Грудной клетки, но клеткой для рвавшегося на свободу сердца она стала настоящей. Не выпускала, морщилась порой от слишком болезненных толчков, но терпела. Потому что понимала, потому что разделяла тревогу сердца.

Отец и дочь переглянулись, девушка растеряно, мужчина — задумчиво. Он и заговорил:

— Не думаю, что это сейчас возможно.

— Но почему? — Алина изо всех сил старалась удержать устремившиеся к уголкам глаз слезы. — Или ваши слова о помощи — вранье? И вы всего лишь купили живую игрушку своей дочери?

— Зачем ты так? — губы Доры задрожали, но Алине сейчас были безразличны чувства незнакомой, по сути, барышни, она слишком устала.

— А ты думала, я сейчас расплачусь от умиления — ах, у меня теперь сестричка есть! Но дело в том, что сестричка у меня всю жизнь есть, и новая мне не нужна!

— Папа! — ну вот, разрыдалась, к отцу на грудь упала, тот обнял дочку и с укоризной посмотрел на Алину:

— Ты не права, девочка. Понимаю, ты столкнулась с изнанкой жизни, натерпелась в плену, еще и аукцион этот ужасный, но все же не стоит во всех людях видеть врагов.

— Но вы же отказались…

— Не перебивай меня, пожалуйста, — звякнул металлом в голосе господин Ифанидис. — В конце концов, ты сейчас в моей власти, и не мешало бы вести себя повежливее.

— Ну вот, наконец, и правда, — усмехнулась Алина. — Теперь верю. — Ноги внезапно стали ватными, держать отказались. Девушка опустилась ступеньку крыльца, спрятала лицо в ладонях. — Как же я устала…

Дора отлепилась от груди отца, всхлипнула и собралась было что-то сказать, скорее всего — возразить, но отец мягким жестом остановил ее. Затем продолжил:

— Я ничего тебе доказывать не собираюсь. Но все же предлагаю выслушать меня до конца и постараться понять и принять информацию. Прежде всего хочу напомнить, что я не отказывался обратиться в посольство России, я просто сказал, что сейчас это невозможно. А теперь поясню, почему. Твое появление в посольстве вызовет массу вопросов, ну а если ты расскажешь все, как было, у владельцев криминального бизнеса возникнут серьезные проблемы. А эти люди не любят проблем, они решают вопросы кардинально. Может начаться зачистка свидетелей, и прежде всего в опасности окажемся мы с дочерью. И Алекс, конечно же, как мое доверенное лицо на аукционе. Да там много кто окажется в списке, те девушки, что были с тобой — тоже. Ты, скорее всего, не пострадаешь, на территории посольства до тебя не дотянутся.

Ой, как стыдно! Она ведь действительно не думала о последствиях своего визита в посольство, ей просто хотелось домой.