Лабиринты алхимии

Описание процедур Великого Делания Альберт Великий (1193-1280) начинает такими словами: «Алхимия есть искусство, придуманное алхимиками. Имя ее произведено от греческого archivo, что по-латыни означает massa (лат. – первичная материя, хаос. – О.К). С помощью алхимии заключающиеся в минералах металлы, пораженные порчей, возрождаются, причем несовершенные становятся совершенными»[96]. Используя в описаниях процедур многочисленные химические термины, он, тем не менее, не преминул отметить, что «Гермес говорит, что духи (духовные субстанции) не могут войти в тело металлов, прежде чем эти последние не будут очищены. После очищения духи войдут в тела посредством веры. Аристотель говорит: „Я не верю, что металлы можно превратить один в другой, минуя предварительно их возращение к первоматерии“. А это достигается лишь очищением металлов от порчи – только огнем»[97]. Очевидно, что приведенные выше цитаты представляют собой классические алхимические сентенции.

В свою очередь, Фома Аквинский (1225 – 1274) в трактате «Об искусстве Алхимии» писал: «… мы стремимся к достижению истинной субстанции посредством нескольких глубинных закреплений субстанции, помещенной в огонь, постоянно поддерживаемый и подпитываемый, а также проникающий, и входящий, и окрашивающий меркурий (ртуть) и другие тела»[98]. Причем, как в укор, и не только своим современникам, но и ученым, пытающимся писать об алхимии, не имея представления, о чем в ней идет речь, Аквинат отмечает: «Сложность алхимии заключается не только в понимании, но и в экспериментальной демонстрации; и философы, стремящиеся поймать научную истину лишь чрез рассуждения, почти всегда говорят метафорически»[99].

Идеи этих двух мастеров неоднократно воспроизводились и у современных толкователей алхимии. Спустя шестьсот с лишним лет Фулканелли в «Философских обителях» писал: «… и название, и сама сущность алхимии основаны на преобразовании формы с помощью света, огня или духа»[100]. И далее, объясняя различие между химией и алхимией: «Химия позитивных фактов негативна духовно. Этим она как раз отличается от герметической науки, которая занимается, прежде всего, изучением действующих причин, их влияния, того, каким образом они проявляют себя в определенной среде при определенных условиях. Именно это изучение, опирающееся исключительно на Философию, позволяет проникнуть в тайну явлений, установить область применимости фактов, возвести эту тайну к высшему Уму, Душе Вселенной, Свету, Богу. Таким образом, алхимия, восходящая от частного к общему, от материалистического позитивизма к чистому спиритуализму, расширяет сферу человеческих знаний и возможностей и соединяет Бога с Природой, Творение с Творцом, Науку с Религией»[101].

Несколько позже Клод д’Иже в своем «Новом Собрании химических Философов», отделяя алхимическую практику от практики «сжигате-лей и гиперхимиков», дает 10 градусов (пунктов), отличающих одну от другой. Выделим наиболее значимые из них, в контексте данного параграфа, и лишенные элементов герметического языка (его интерпретация еще впереди):

«1. Алхимия есть Дар Божий.

2. Обнаружить материю, знать операции и быть искусным в ручной работе недостаточно.

3. Алхимия есть «Месса» для очень немногих…

7. Практика Великого Делания служит постепенному восхождению человека…

10. Истинная духовная, оперативная и естественная Алхимия – один из самых совершенных путей обретения Божественного Света, „единственной сущности всего духовного, единственного оправдания существования и конечной цели Делания“»[102].

В.Л. Рабинович отмечал, что «учение об алхимических субстанциях и акциденциях (сущность металлов едина, различны лишь их формы) обуславливает врачующий характер алхимического „экспериментирования“ (металл может быть „физико-химически“ и чудодейственно улучшен), укорененного в двух как будто бы не взаимодействующих друг с другом тенденциях алхимического мышления; но вытекающих, однако, из того же источника: из „номиналистически-реалистической“ природы алхимии, наиболее выразительно представленной в исторической трансмутации псевдоаристотелевских алхимических начал»[103]. На мой взгляд, если попытаться раскрыть в этом пассаже алхимический смысл слова «металл», никакой «исторической трансмутации псевдоаристотелевских алхимических начал» и других технохимических подходов не потребуется. Тем не менее, рассмотрим выделенные автором исторические тенденции:

«Первая тенденция. Это неоплатоническое учение о сущностях (алхимики-александрийцы с их учением о Едином). Здесь разрушение видимых форм вещества, физическое воздействие на вещество (дробление, измельчение, растирание, обжиг; растворение вещества в минеральных кислотах, цветовые превращения). Иначе говоря, поиск сущности, сопровождаемый разрушением первоначальной формы вещества. „Физикализация“ алхимической мысли.