Лабиринты отражённых реальностей

Также, вполне возможно, не все миры после своего создания продолжают существовать вечно. Нельзя исключать и вероятность того, что реальности, созданные мимоходом, если не фиксировать постоянно вниманием появившееся и не вспоминать об этом, могут легко распасться таким же образом, как и родились. Ничто и никто не будет удерживать их в устойчивом состоянии.

Исходя из данного предположения, любые объекты и ситуации в Хрониках Акаши для наблюдателя, находящегося в какой-либо одной реальности, являются вероятностными, то есть непроявленными, нереализованными. Вместе с тем, они организованы в своеобразное собрание «архетипических форм возможностей», как однажды выразился о них известный физик-теоретик Амит Госвами, или «пространство вариантов», как называет такую объединенность «линий жизни» российский писатель Вадим Зеланд, или «разнообразные миры игрового существования», как определил эти области сознания американский писатель и психолог Тимоти Лири. Только изнутри самой реальности, пребывая в каком-либо из конкретных миров и осознавая его, часть из них, близкую нашему существованию, можно сделать «действительными».

Также не исключено, что пространство Хроник Акаши — не единственное в своем роде. Предполагаю, что, наряду с бесконечным числом миров и количеством особей, их населяющих, существует такое же бесконечное подобие хранилищ информации о чем-либо, нам неведомом и пока не исследуемом, о ком-либо, с кем мы никогда не встречались и не взаимодействовали. Есть ли между данными «хрониками» какая-либо связь, утверждать не берусь. Экспериментальные исследования по этому поводу мне неизвестны.

ЭФФЕКТ ЗАМЕЩЕНИЯ

Как ноты одинокие в эфире,

Как искорки далекие в ночи,
Рождаясь, мы летим в бескрайнем мире,
Звезды какой заблудшие лучи.
Расплескивая свет, горим беспечно,
И знать не зная в бесконечной мгле,
Что наше пребывание не вечно
На всякой, приютившей нас, земле…

Юрий Констант

Я учился в начальной школе и на переменах мы, четвероклассники, выбегали в школьный двор, где была расположена спортплощадка. Чем она нас привлекала? Возможно, турники, лестницы и шведские стенки были для нас пока что великоваты, но для игры в догонялки («играть в квача» — тогда мы так это называли) они были то, что надо. Малышня взбиралась по высоким перекладинам и трубам, носилась друг за дружкой, визжала. Главным правилом было не дотрагиваться до земли, то есть все передвижения происходили в воздухе, даже прыжки с турника на турник, словно мы преображались в диких мартышек. По семиметровой наклонной лестнице так вообще съезжали, как заправские пожарники, притормаживая только в конце.

Именно эта лестница и сыграла в моем происшествии главную роль. Убегая от догоняющего, я попытался съехать по ней, но не удержался на скользком металле и буквально посредине сорвался вниз. Последнее, что осталось в памяти — почему-то очень длинная, моя рука, тянущаяся к удаляющейся перекладине лестницы. Все это в каком-то светлом круге и стремительно уходит в темноту. Словно я несусь по черному туннелю, спиной вперед. И — мрак.