Лабиринты памяти

– Могу лишь предположить, и, скорее всего, мое предположение окажется единственным логическим объяснением: человек, о котором ты говоришь, каким-то образом впустил в себя вторую душу на той стадии развития, когда его собственная душа окрепла и получила некое становление. Просто душа-гость – назовем ее так – не смогла вытеснить законного владельца тела.

– И поэтому они поочередно выходят из тени?

Самартин рассмеялся:

– Выходят из тени – отлично сказано! Получается, так. Видишь ли, каждая душа имеет свою силу. Душа человеческая в первую очередь руководствуется простыми инстинктами: радость, горе, тоска, любовь. А душа-гость может не иметь ничего этого и проявляться только в тех вариациях, которые нужны ей для завершения дела.

– И когда гость выходит?

– Когда сталкивается с тем, что непосредственно влияет на его цель.

Алекс задумчиво откинулся в кресле. Профессору наконец удалось заложить фундамент для его размышлений. Да, пускай это были лишь предположения, но они звучали здраво, и никаких других объяснений у Алекса все равно не было.

– А как узнать наверняка, есть ли в человеке гость?

– Самый популярный вариант – это глаза как зеркало нашей души. Они меняют цвет.

– Например, один глаз может почернеть? – Волнение зашкаливало, и Алекс сделал над собой усилие, чтобы усидеть на месте.

– Ты видел такое?

Он кивнул, задаваясь вопросом: почему же у него самого глаза никогда не меняли цвет? Или меняли, а он просто не видел? Самартин придвинул к Алексу его же рисунок.

– А дальше… ты уже сам начал отвечать на свой вопрос. – Профессор указал на отметины на спине девушки. – Мы можем предположить, что гость, завершив свое дело, покидает тело владельца. Но если рассудить логически, если учитывать силу, коей обладает любая душа, мы также можем допустить, что владелец и гость, слишком долго существуя друг с другом, соединились. Скорее всего, так может быть, если гость духовно сильнее владельца и он сумел подавить его волю. В этом случае он никогда не покинет тела.

– А если владелец и гость равны по духовной силе, – произнес Алекс, задумчиво водя пальцем по рисунку, – и постоянно борются за выход из тени…

– Им ничего не остается, как посылать сигналы о помощи через физические увечья, – закончил за него мысль профессор.

– О-бал-деть…

– Вот же, обалдеть, – с усмешкой кивнул Самартин. – Но это тонкая и очень сложная материя. Сказать, что владелец обречен, – да, пожалуй. Чтобы не испытывать мучения, ему еще в детстве лучше отойти на задний план и дать волю гостю.

– А если так и случилось? Если человеческая душа спала многие годы и телом руководил гость, что… а может такое случиться, что через время она захочет вернуться к жизни?

– Может, но ее ждет ужасный конец. В Полосе Туманов живут безобразные двуликие существа, по сути своей прозрачные субстанции – сросшиеся тела, олицетворяющие две слившиеся души. Тело, за которое они боролись, давно умерло, а души так и не нашли упокоения: гость не достиг цели, а владелец, возымев в какой-то момент власть над телом, тоже начал развиваться и задаваться целями. В итоге, так и не получив желаемого при жизни физической оболочки, они слились воедино и обрекли себя до скончания веков мучиться в обществе друг друга. Ведь в этом случае гость уже не может снова пойти своей дорогой и найти нового носителя.

– Но что должно произойти, чтобы спящая человеческая душа проснулась спустя годы? – Алекс почти перешел на шепот. Несмотря на яркое солнце, заливающее кабинет сквозь большие веерные окна, ему показалось, что вокруг стало темнее.

– То, что возбуждает в нас желание жить, – любовь. Любовь к знаниям, к путешествиям, к развитию, любовь к семье, любовь к другому человеку. Я всегда считал любовь единственной эмоцией, порождающей все остальные чувства. Только любовь способна толкнуть человека на единственное великое искупление – самопожертвование.

Алекс закрыл глаза и сжал кулаки. Сердце выбивало барабанную дробь, и он начал нервно сглатывать, пытаясь избавиться от кома в горле, вызванного словами Самартина.

– Как вы думаете… любовь в человеческой душе способна победить гостя?

– Думаю, что все зависит от цели гостя и от силы человеческой души. Но да… пожалуй, да, я в это верю. Любовь – странная вещь, в ней безрассудство мировых масштабов, но в ней же и спасение. – Какое-то время профессор внимательно смотрел на Алекса, а затем с улыбкой добавил: – Вы ее любите?

Алекс открыл глаза и в полном недоумении медленно покачал головой, а вслух сказал:

– Кажется, я крепко влип, профессор Самартин.

Пансион «Форест Холл»

Февраль 2017 года

Ника любила плавать еще с детства и в пансионе ходила в бассейн после десяти вечера, уверенная в том, что никто из школьников не заглянет сюда. От воды исходило приятное лазурное свечение, и в полной тишине каждое движение успокаивающим эхом отражалось от стен.