Лабиринты памяти

– Поговаривают, что леди Эстбери, у которой муж сидит в Совете правителя чуть ли не с пеленок, выделила отдельные покои, в которых хранит все приглашения, – рассказывал Михаил. – Впрочем, это не удивительно. Такие дамочки в жизни не переступали порог нашего замка – разве что в Новый год. Николас не жалует жен своих советников.

«Совет», – думала Ника, против воли воображая отца в окружении напыщенных лордов, собравшихся за круглым столом. Почему стол был круглым, а главное, как выглядел сам Николас, сказать она не могла. С фантазией у нее всегда было плохо.

Ника и Михаил спустились в холл, когда последние прибывшие заходили в праздничный зал. Ника так нервничала, что даже по сторонам не смотрела. Шла как принцесса на казнь: спина прямая, плечи расправлены, нос задран вверх – не от гордости, а от страха. Совпадение или нет, но рукава ее струящегося платья прикрывали плечи, волосы надежно спрятались под серебристым париком, а прорези в полумаске были такими маленькими, что пришлось бы подойти к ней вплотную, чтобы разглядеть цвет глаз. И впервые за долгое время, несмотря на обуявший ее страх, Ника поняла, что может не прятаться. Она вправе выпрямиться и идти так, как ходила многие годы, пока жила с Ритой.

«Она бы оценила», – вдруг мелькнуло в ее голове.

– Твой отец каждый год отправляет приглашение Стефану Саквильскому – оклусу terra caelum, но тот, хоть и тайно наведывается к твоему отцу поплакаться в жилетку, лучше съест своего сына, чем у всех на виду переступит порог нашего замка, – нашептывал ей Михаил, пока они пересекали сверкающий серебристыми огнями холл. Ника косилась наверх, жадно рассматривая диковинный потолок, под которым клубились черно-серые тучи. Ей даже показалось, что в этой части замка и крыши нет – только настоящее небо, готовое вот-вот разразиться дождем, – но нет, тучи были ненастоящие, но такие реалистичные!

– И что же он? Этот… О-ку-лус?

– Почти. Ок-лус.

– Хм, понятно. Почему оклус?

– В основе нашего исконного языка – латынь, где, как ты знаешь, oculus – «глаз, глаза», но со своими адаптациями. О, это долгая история, и если ты когда-нибудь захочешь погрузиться в языковедение земель…

Ника поджала губы, и Михаил запнулся:

– Или ты про значение титула?

Она кивнула.

– Правитель земли не управляет, а присматривает. Хотя Стефан с этим не согласен. Он все думает, что имеет власть над ведьмами или…

Ника открыла рот, и мужчина ухмыльнулся:

– Ладно, это сложно объяснить в двух словах. Главное, что Стефан каждый раз вместо себя отправляет очередного беднягу-придворного, а Николас в ответ шлет ему один из заготовленных конвертов с сожалениями.

– Как дети малые, – хмыкнула Ника, и Михаил рассмеялся.

Этот год проходил в цветах черного серебра, под стать клубившимся под потолком тучам. От парадного входа до торжественного зала тянулась угольная ковровая дорожка, в конце которой стояли пара стражей в кипенно-белых камзолах, – пожалуй, самые светлые пятна во всем этом мрачном праздничном убранстве. А вот для гостей цветового дресс-кода не было, и дамы не побоялись выделиться: длинные приталенные или пышные платья всех цветов радуги, расшитые драгоценностями, украшенные перьями или же в стиле элегантного минимализма, с корсетами и без, в паре со шляпкой или диадемой, – они готовились к этому событию несколько месяцев и теперь жаждали блистать. Дамы шли, гордо задрав носы, кокетливо поправляли ажурные маски, полностью скрывающие их бледные аристократические лица, и торжественно держали под руку своих кавалеров, облаченных в черные смокинги с яркими акцентами на шее в виде бабочки или галстука в тон платьям своих спутниц.

Пары выстраивались в очередь перед стражниками, протягивали им приглашения, а когда в ответ получали поклон и пожелания приятного вечера, не спеша проходили в зал.

Ника и Михаил подошли к дверям, и до них донеслась музыка – торжественная скрипка, дерзкая и резвая, разбавленная сдержанными звуками клавишных.

– Я бы не хотел натравливать на тебя эту свору, – тихо сказал Михаил, взглядом указав на распахнутые двери. – Поэтому предлагаю тебе быть сегодня моей племянницей Аэлиной Кравской, если вдруг кто спросит. На самом деле ее не существует, поэтому, если тебе не удастся обойти стороной длинные носы наших дам, можешь на их вопросы плести все, что захочешь.

– Почту за честь, дядя, – рассмеялась Ника, признав наконец, что Михаил ей вообще-то нравится.